Винни. Игорь Буланов
часа Браун относился к человеческому организму не как к чуду, равного которому нет в природе, а как к достаточно примитивному механизму, который можно починить, разобрать на запасные части, собрать заново или, прости господи, собрать по-другому. Говорят, один из его ассистентов сошел с ума после первой же операции, на которой ему довелось присутствовать. Впрочем, на лекциях Павлова студентки тоже падали в обморок. Но не будем отвлекаться. Помимо «Топологии» Флеминга, о котором я уже говорил, упоминания об опытах Брауна можно найти в любой приличной медицинской энциклопедии, выпущенной до 1935 года. Кстати, совершенно прелестное эссе о нем есть у Борхеса.
– Так вот. После нескольких лет неустанных экспериментов человеческий мозг оказался личным врагом Брауна: это была единственная деталь человеческого организма, отказывавшаяся работать посмертно. Очень скоро Брауна вообще перестало интересовать в человеке все что не было мозгом.
Директор подозрительно взглянул на Винни.
– Вы следите за моей мыслью? – осведомился он.
Винни поспешно кивнул.
– Отлично, – сухо заметил директор, – а то мне было показалось, что вы заснули.
– Ну что вы! – запротестовал Винни. – Мне очень интересно. Очень.
– Не сомневаюсь, – отрезал директор и продолжил: – Исследуя человеческий мозг Браун, разумеется, также придерживался сугубо механистического подхода. Для начала он, пользуясь его терминологией, «отделял зерна от плевел», то есть попросту изымал мозг из черепной коробки и утилизировал все остальное. Потом – препарировал мозг, помещал в питательную среду и буквально нашпиговывал электродами, превращая в эдакое жутковатое подобие иголочной подушки.
Директор передернул плечами.
– Каждый электрод, по Брауну, мог либо подавать мозгу входной сигнал, либо снимать выходной. Под входными сигналами Браун понимал нервные импульсы, поступающие в мозг от органов чувств, а также сигналы с участков мозгов, отвечающих за ассоциативное мышление, воображение, память и так далее. Выходам соответствовали…
Директор усмехнулся.
– С выходами у него возникли проблемы. Во-первых, их было на порядок меньше, чем входов. Во-вторых, сам Браун затруднялся объяснить, что тот или иной из них значит. Он потратил десять лет на то, чтобы это выяснить, и знаете что?
Винни с готовностью помотал головой.
– И результаты его работ были утеряны!
Директор шумно вздохнул.
– Это может понять только ученый. Десятилетия напряженной работы, сотни экспериментов, тысячи неудач – и все впустую.
Он повесил голову, но тут же ее поднял. Его глаза сверкали.
– Почти впустую! – победоносно объявил он. – Ибо остались его несравненные… Гениальные! Шедевральные! Графики памяти.
Директор взглянул на часы и нахмурился:
– Однако… Тогда, если позволите, я уже вкратце… Брауну удалось показать, что мозг хранит