Андруша. Вот это вот всё. Леонид Леонидович Титаренко
на долгожданный планшет, он сказал, что пошёл к Ильдару играть в ФИФУ. Но у того все были дома, и своим присутствием пришлось озадачить саму заказчицу – Марину. И всего-то.
Юля внимательно выслушала Игоря, собрала вещи, заявила, что завтра же съедет, и отправилась плакать к подруге, лишив молодого человека покоя, а Андрушу с Яриком – шансов вписаться у Игоря.
Глава 11
Хуже всего Андруша умел делать три вещи: давать взятки, дарить цветы и спать сидя. Если отсутствие первых двух навыков относительно редко мешало ему жить, то время сна частенько застигало его ворочающимся и злым в автобусе или зале ожидания. Так через пару станций он с завистью смотрел на Ярослава, который досыпал ночные часы, взятые взаймы у дня.
Испробовав все позы, включая те, в которых нашли жителей Помпеи, Андруша смирился со своим жребием вялого бодрствующего человека. Первое время он развлекался тем, что смотрел в окно и моргал, стараясь поймать веками деревья и столбы. Надоело. Тогда он достал из внутреннего кармана блокнот и уподобился Бродскому – сел за стихи.
Андруша время от времени пописывал тексты песен знакомым из гаражного ансамбля. Всегда сам предлагал, делал это бесплатно и вдохновенно. А тут за магарыч попросили – и запал иссяк. Хобби превратилось в работу, работа сделала из творчества ремесло, а ремеслом заниматься стало в тягость. И эти метаморфозы случились в Андруше ещё до первой написанной за магарыч строчки. Но вот её время настало. Подбадривая себя тем, что не разучился писать ручкой, Андруша сонно заполнял страницу за страницей. Когда бодрствовать стало совсем невмоготу, на выручку пришли дети, которые носились по вагону и орали, словно им за это приплачивали.
– Как одолела эта ходячая реклама гондонов, – процедил пробуждённый цветами жизни Ярослав. – Взять бы ремень и выпороть как следует их родителей. Где мы щас?
– Да к Курску подъезжаем. Ты самые интересные деревья проспал.
– Курск – это хорошо! Соловьиный край… Я сейчас, пока санитарной зоны нет, – Ярослав поднялся и исчез за койками. Всякий раз, когда он ехал в Москву, терпел до Курска, родины футбольного «Авангарда» – заклятого соперника белгородцев. До такой степени он любил футбол.
– Как знали, не прокатило, – вернулся Ярослав в статусе первого пассажира, разочарованного в том, что в фирменных поездах появились биотуалеты. – Помню, играл «Салют» с «Авангардом», тогда ещё самолёт с хоккеистами «Локомотива» разбился. Так мы вывесили баннер «Помним, скорбим…». А куряне – «Салют – говно». Вся суть. Тогда ещё после матча весь наш фанатский сектор в отдел забрали, – с ностальгией закатил глаза Ярослав.
Хотел Андруша лишний раз высказаться насчёт фанатов, да остерёгся: Ярослав со школы топил за белгородский «Салют», практиковал выезды и вполне мог дать в морду тому, кто называет фанатов быдлом из-за того, что фанаты бьют в морду за одно лишь мнение о них как о быдле. Тем более Че