Великая армия Наполеона в Бородинском сражении. Владимир Земцов
службы после второй реставрации и неудовлетворенное честолюбие, то можно понять импульсы, толкнувшие Сегюра к созданию знаменитой книги. Этим литературно-историческим творением бывший наполеоновский генерал надеялся снискать лавры великого писателя и знатока человеческих душ, чье бессмертное полотно затмило бы славу самого Наполеона. «…Великих историков, – писал он, – рождают великие люди, и поэтому они реже встречаются, чем герои!» Но эта напыщенность, соединенная нередко с искусственной драматизацией событий, составила только одну из черт его произведения. Сегюр фактически одним из первых обратился к человеческой и психологической сторонам в разработке темы Наполеона и Бородинского сражения. «…Я думаю, – писал он, – что ничто не может считаться мелочью в этом великом гении, в этих гигантских деяниях, без которых мы не познали бы, до чего может дойти сила, слава и несчастье человека!» Сегюр попытался показать, хотя и не всегда убедительно, как мучительно принимал Наполеон решение о движении на Москву в погоне за русской армией и как быстрота этого движения приводила к расстройству войск и к столкновениям характеров и темпераментов среди французского генералитета (например, между маршалом Л.-Н. Даву и Мюратом).
Численность войск под Бородином Сегюр определял приблизительно: и с той и с другой стороны по 120 тыс. человек и примерно по 600 орудий. Размышляя о преимуществах русских войск, он отметил естественную защиту местности, «единство мундира» и единство идеи людей, защищавших свою Родину; но сказал он и о многочисленных новобранцах и ополченцах, что ослабляло русскую армию. И наоборот, пестрота мундиров Великой армии компенсировалась наличием большого числа опытных солдат. Значительно выше оценивал Сегюр и моральные качества французского солдата по сравнению с русским. О последнем он отзывался весьма высокомерно и уничижительно, полагая, что в русской армии все покоилось только на слепой, невежественной вере крепостного солдата в своего Бога и своих господ-угнетателей.
Особое внимание Сегюр заострил на самочувствии Наполеона накануне и в день сражения. Вследствие простуды и обострения мочеиспускательной болезни император проявил 7 сентября «ленивую мягкость, лишенную всякой энергии»; «все окружающие с изумлением смотрели на него». Вслед за Шамбрэ Сегюр обратился и к вопросу об отказе Наполеона послать в огонь гвардию, чтобы завершить битву полной победой. Эта тема проходила через все страницы, посвященные Бородинскому сражению. Автор отметил полную истощенность французской армии к вечеру 7-го. На следующий день «до полудня армия оставалась в бездействии или, вернее, можно было подумать, что армии больше не было, и оставался один авангард…». Количество русских пленных Сегюр полагал менее чем в 800 человек. Не поднимая вопроса о русских потерях, французские он определил цифрой около 40 тыс. В целом Сегюр попытался более или менее последовательно проследить ход великой битвы, отдавая, правда, предпочтение красочным эпизодам и предвзято расставляя акценты в угоду драматизации