Молчание. Дженнифер Макмахон
и вышла из автомобиля, притворившись, что проверяет свои невидимые часы (она не выносила давления на запястья).
– Сверим часы, капитан, – сказала она. – Вернусь через десять минут.
– Только не заблудись! – окликнул он. – Оставь хотя бы след из хлебных крошек.
Глубоко дыша, чтобы справиться с тошнотой, Фиби наклонилась, чтобы завязать ботинки от «Док Мартенс». Она нашла их в магазине подержанной обуви и теперь всегда носила во время прогулок на природе.
Надежно завязав шнурки, Фиби двинулась вперед по лесовозной дороге, а Сэм оставался за рулем и изучал карту в очередной попытке убедиться, что они находятся в нужном месте. Сэм был основательным парнем, и Фиби находила это успокаивающим. Ее собственное чувство уверенности было подобно мотыльку, бессмысленно бьющемуся о лампочку.
Сэм и Фиби были вместе уже три года – факт, в который Фиби до сих пор не могла поверить. Они познакомились в ветеринарной клинике, где Фиби работала в приемной. Сэм принес раненую пеструю неясыть, которую нашел во время прогулки в лесу.
– Не знаю, что случилось, – задыхаясь, сказал он. Его руки кровоточили там, где сова немного порвала его своими когтями. – Я просто нашел ее в таком состоянии.
Сова была обернута в клетчатую фланелевую рубашку; ее глаза имели глубокий коричневый оттенок.
У Сэма были похожие глаза – темно-шоколадные, с самыми потрясающими ресницами, которые Фиби когда-либо видела у мужчины. Она мгновенно оценила его чувствительность, что было необычно для нее, поскольку ее регулярно привлекали бесчувственные «плохие парни». Она стала профессионалом в тупиковых отношениях с такими типами, чье представление о долговременных отношениях сводилось к еженедельным встречам за стойкой бара с закусками. Она не возражала – по крайней мере, это было привычно и безопасно. Но что-то случилось с ней, когда она увидела, как Сэм нянчится с этой совой, – как будто открылась дверь, и Фиби мельком увидела, чего ей не хватает.
– Картечь, – сказала доктор Острум, когда разложила сову на смотровом столе. Борьба закончилась, и теперь птица лежала вялой массой из рябых серо-коричневых, окровавленных перьев.
– Вы можете ее спасти? – спросил Сэм. Его глаза покраснели и слезились, голос был мальчишеским и прерывистым.
Доктор покачала головой.
– Лучший выход – эвтаназия.
Сэм сгорбился и наклонился вперед, упершись руками в стол.
– Кто это сделал? – надломленным голосом произнес он. – Кому понадобилось стрелять в сову?
И тогда Фиби сделала нечто совершенно нехарактерное для нее. Она накрыла ладонью согнутую руку Сэма, которая слегка дернулась от прикосновения. Фиби показалось, что она прикоснулась к раненому дикому животному; должно быть, Сэм чувствовал то же самое, когда держал на руках сову.
– Трагедии иногда случаются, и мы просто не знаем, почему это происходит, – сказала Фиби.
Они стояли в комнате, пока доктор Острум быстро и аккуратно сделала сове смертельную инъекцию. Размеренное