Эшенден. На китайской ширме (сборник). Уильям Сомерсет Моэм
другое – чтобы положить ноги. Р. посмотрел и сказал:
– Неплохая мысль, – и, подтянув к себе еще одно кресло, со вздохом облегчения уложил на бархат свои сапоги.
– Что за стеной? – спросил он.
– Ваша спальня.
– А с той стороны?
– Банкетный зал.
Р. встал и медленно прошелся по комнате, отворачивая край тяжелых репсовых портьер, выглянул, будто бы невзначай, в каждое окно, потом возвратился к своему креслу и снова уселся, удобно задрав ноги.
– Осторожность не мешает, – произнес он. И задумчиво посмотрел на Эшендена. Его тонкие губы слегка улыбались, но белесые, близко посаженные глаза оставались холодными, стальными. Под таким взглядом с непривычки легко было растеряться. Но Эшенден знал, что шеф просто обдумывает, как лучше приступить к разговору. Молчание длилось минуты три. Потом Р. наконец сказал:
– Я жду к себе сегодня одного человека. Его поезд прибывает около десяти. – Он мельком взглянул на часы. – Этот человек носит прозвище Безволосый Мексиканец.
– Почему?
– Потому что он без волос и потому что мексиканец.
– Объяснение исчерпывающее, – согласился Эшенден.
– Он сам вам о себе все расскажет. Он человек разговорчивый. Я познакомился с ним, когда он сидел совсем на мели. Он принимал участие в какой-то революции у них там в Мексике и вынужден был удрать налегке, в чем был. И когда я его нашел, то, в чем он был, уже тоже пришло в негодность. Захотите сделать ему приятное, называйте его «генерал». Он утверждает, что был генералом в армии Уэрты, да, помнится, Уэрты; во всяком случае, по его словам, если бы обстоятельства сложились иначе, он был бы сейчас военным министром и пользовался бы огромным весом. Он оказался для нас человеком весьма ценным. Худого про него не скажу. Вот только одно: злоупотребляет парфюмерией.
– А при чем тут я? – спросил Эшенден.
– Он едет в Италию. У меня для него имеется довольно щекотливое поручение, и я хочу, чтобы вы находились поблизости. Я не склонен доверять ему большие суммы. Он игрок и слишком любит женщин. Вы приехали из Женевы с паспортом на имя Эшендена?
– Да.
– У меня есть для вас другой, кстати, дипломатический, на имя Сомервилла, с французской и итальянской визами. Думаю, что вам лучше ехать вместе. Он занятный тип, когда разойдется, и вам полезно будет познакомиться поближе.
– А что за поручение?
– Я еще не решил окончательно, насколько вас стоит посвящать в это дело.
Эшенден промолчал. Они сидели и смотрели друг на друга, как смотрят два незнакомых человека в одном купе, гадая, что собой представляет сосед.
– На вашем месте я бы говорить предоставил в основном генералу. Вам лучше не сообщать ему о себе ничего лишнего. Вопросов задавать он не будет, в этом могу поручиться, он в своем роде, как бы сказать, джентльмен.
– Кстати, а как его настоящее имя?
– Я зову его Мануэль. Не уверен, что ему это нравится, его имя – Мануэль Кармона.
– Насколько я понимаю