Эпоха Полтины. Декста Квинта. Алан Нукланд
рога были целыми.
Странно… вроде бы он вчера его поломал, разве нет? Хотя это могло и показаться в пьяном угаре. Кейн нахмурился и задумчиво потёр лоб. У него и раньше были подобные провалы в памяти, особенно когда напивался в хлам, так что сильно удивлён он не был.
Задержав дыхание, Брустер поднялся и сел на кровати. От резких движений всё поплыло и заиграло цветными бликами, а в горле встал мерзкий комок.
Его всё-таки вырвало.
Прижимаясь лбом к холодному полу и тяжело дыша, Кейн пытался замедлить бешеный ритм сердца.
Как же его всё это достало. Лучше бы он умер на войне, всем было бы от этого легче. Одним солдатом больше, одним меньше – какая разница? Почему его не пронзило арбалетным болтом, не прошило мушкетной пулей, не ударила смертоносная молния хотя бы одного имперского мага, которых он так остервенело истреблял?
Кейн зашелся в хриплом хохоте.
Да, та ещё задачка – умереть на войне, которой не было!
Некоторое время спустя истерика прошла и ему полегчало настолько, что он смог встать и умыться. Выпитая из бадьи холодная вода растеклась по груди, оставляя после себя прекрасное ощущение свежести. Это окончательно привело его в чувство. Теперь можно было бы и перекусить завалявшейся где-то банкой консервов и идти на работу, но вот последнего чертовски не хотелось делать. И именно это нежелание натолкнуло на мысль посетить старого приятеля – у него-то наверняка есть что выпить и чем закусить.
Накинув куртку, Брустер вышел на улицу. Было довольно прохладно, но застёгиваться было лень и он шел нараспашку. Затянутые серым смогом небеса сегодня были светлее и уже не так угнетали. Хотя люди и так к ним привыкли. Человек вообще ко всему привыкает, такова уж его природа. И Кейн не был исключением, уже давно привыкнув к этому городу, к этим законам, к этому обществу, да и вообще ко всему. Так и жил, не замечая своего окружения, а окружение не замечало его. В этом вопросе был найден идеальный компромисс.
Кейн остановился перед красной дубовой дверью. Взявшись за стальное кольцо, зажатое в львиных клыках на двери, несколько раз громко постучал. Ему незамедлительно ответил приятный женский голос:
– Здравствуйте. Пожалуйста, назовите себя и огласите цель визита.
– Кейн Брустер, пришел выбить дурь из Лотара Дрэмма.
Прошло минут пять, прежде чем дверь всё-таки открылась. Миновав тесный коридорчик, Кейн оказался в просторной комнате. С того раза, как он тут был в последний раз, ничего кардинально не изменилось: повсюду декоративные светильники в виде свечей, мягкий ковёр под ногами, красивые муляжи мечей, щитов и топоров на стенах, лакированный дубовый стол у окна и несколько резных стульев вокруг него. Не долго думая Брустер плюхнулся в мягкое кресло, закинул ногу на ногу и стал рассматривать откровенный портрет имперской куртизанки над большой двуспальной кроватью, застеленной красными покрывалами – у Лотара явно слабость к красному цвету.
Вскоре появился и сам хозяин квартиры с влажными волосами