Очень личная книга. Валерий Сойфер
выдающегося масштаба и узнать, как могут вести себя действительно великие люди, а не надутые выскочки, спесивые и нередко прячущие за надменностью внутреннюю пустоту Другой важнейший аспект в этом знакомстве заключался в том, что после встреч с Четвериковым я впервые в жизни начал задумываться над тем, какой вред нанесли стране политиканские наветы на ученых, каким зловещим для прогресса России был ленинско-сталинский диктат на протяжении более полувека.
Когда рассуждают о том, какой вред нанес России коммунистический режим, обычно говорят о загубленных бесправными арестами жизнях, о десятках миллионов посаженных в сталинское время (из них около 13 миллионов по политическим статьям) и об огромном числе людей, заключенных в тюрьму за мифические преступления (только 18 миллионов людей получили сроки за так называемые 20-минутные опоздания на работу; эти приговоры выносились до 1956 г. на основании сталинского указа от 26 июня 1940 г.). Но был вред и другого свойства, например тот, что связан с потерей престижа России в мировой науке.
В биологии многие отрицательные явления были связаны с именем Трофима Денисовича Лысенко. В 1935 г. он вызвал горячее одобрение Сталина заявлением на митинге в Кремле, что среди ученых есть вредители. Это определило бурный карьерный рост Лысенко: он стал академиком трех академий, заместителем председателя Совета Союза, директором двух институтов, президентом Академии сельхознаук и членом президиума АН СССР. Начиная с 1934 г., возможно, по прямому наущению самого Сталина, Лысенко твердил, что генетика – враждебная социализму наука. Можно так говорить, основываясь на недавно опубликованных записях слов Сталина, произнесенных в декабре 1930 г., когда он заявил, что проникся нелюбовью к взгляду ведущего генетика Августа Вейсмана еще в 1906 г. В конце концов, в 1948 г. генетику в СССР запретили решением Политбюро партии коммунистов. Административному запрету во времена Сталина подверглись и другие научные дисциплины – педология, математическая статистика, кибернетика, отрасли химии, физики, медицины, направления, связанные с психологией и психоанализом, разделы лингвистики и истории.
Этот снимок был подарен «дорогому Сергею Сергеевичу в воспоминание о тех занятиях, которые научили любить насекомых…» студентами, занимавшимися в его курсе энтомологии в Московском университете 10 апреля 1925 г. В третьем сверху ряду сидят (слева направо) В. В. Алпатов, Ненюков, Е. С. Смирнов, С. С. Четвериков, Н. М. Кулагин, Е. Э. Беккер (из архива В. Сойфера, публикуется впервые)
Эти запреты ломали судьбы ученых, развивавших новые направления и выводивших Россию в число передовых. Изучение гонений на генетику в СССР дает немало примеров этого рода. Например, великий русский биолог Николай Константинович Кольцов (он действительно по любым мировым стандартам – великий ученый) в 1903 г. – за три четверти века до того, как биологи осознали, что во всех клетках существует цитоскелет, предложил и сам термин (теперь его иногда приписывают Нобелевскому лауреату Кристиану Рене де Дюву) и экспериментально обосновал его существование.
Он же за четверть века до Дж. Уотсона и Ф. Крика развил представление о двунитчатости наследственных