Контрзащита. Александр Курзанцев
в тот же, где располагалась Седых, не без умысла, конечно. Официально – по причине половой сегрегации, а в основном – чтобы сержант поняла и примерила на себя, хочет ли она стать такой же, как Сара.
Ах да, временно всех, кто участвовал в нашем сумбурном рейде, до полного разбирательства прикрепили ко мне, засунув в этот же корвет, да-да, и всех курсантов в придачу, даже летуна, на мою голову.
Кинув сумку на койку, Сааринен махнула в сторону вещей сержанта:
– Чьё барахло?
– Сержант Седых, из местных.
Сара хмыкнула, скинула форменную куртку и ещё раз оглядела вещи соседки.
– А с какого перепугу сюда? Нет, ты не подумай, – она осклабилась, – если ты подружку решил притащить, твои дела. Мне так, для общей информации.
– Сара, Сара, ни такта, ни приличия, ты же девочка, а так выражаешься.
На мои слова она мгновенно ощетинилась и с угрозой в голосе произнесла:
– Слушай, Влад, я ведь не посмотрю, что ты командир, мы не в боевой обстановке, я тебе сейчас двину – мало не покажется.
Это упоминание о девочке, а также примеривание на неё разных женских атрибутов, типа платьев, юбок и так далее, бесило её неимоверно.
– Ну-ну, а в карцер за нападение на командира?
– Клала я на… твой карцер.
– Ладно, капитан, отставить разговорчики, – пришлось перейти на чуть более официальный тон, и я понял, почему ещё не люблю баб в подразделении – как раз из-за подобных выходок. В боевой обстановке, ясно, она будет молча выполнять приказы – они-то, как известно, не обсуждаются. Но в неформальной обстановке ей только дай поупражняться в злословии. – Сержант Седых – единственный выживший из взвода, первым столкнувшегося с чужими. Во-первых, она здесь как свидетель нападения на колонию и будет в таком качестве до конца расследования, а во-вторых, ей подписали рапорт о переводе на флот, так что пока она прикомандирована к «Стойкому» и временно зачислена в контрабордажную команду. – Я ткнул пальцем в Сааринен: – Будешь официально её наставником и в походе погоняй по максимуму, девочка, похоже, с характером, так что должна реально оценить, что её ждёт.
После разговора с Сарой я поднялся в кабину пилотов. Что было хорошо: во второй смене, как раз сейчас, пилотом был старший лейтенант Волков, закончивший ту самую православную Качу – Качинское высшее лётное училище, курсантом которого был Олег Пономарь. Он был тоже с «Новосибирска», хороший парень, мы с ним сдружились за время похода. Потом в Кубинке он учился в Военно-космической академии имени Можайского в классе лётчиков-навигаторов. У нас любой пилот имел неплохой налёт на всех типах малых кораблей, даже пилоты-навигаторы линкоров, естественно, те, что закончили военные вузы РЕС.
Зайдя в кабину, я остановился за креслом пилота. Кроме Волкова, больше никого не было. Справа находилось кресло второго пилота, слева – пост штурман-навигатора, справа сзади, за креслом второго пилота, располагался массивный пульт станции РЭБ с управлением активным постановщиком помех и системой маскировки.