Контрзащита. Александр Курзанцев
ни среди курсантов таковых мне обнаружить не удалось. Ещё один минус. Разведка малозаметными дронами была бы сейчас кстати.
Оглянувшись, я, жестом показав передвигаться ползком, подозвал группу к себе. Расположение у нас было достаточно удачное, мы находились чуть выше и с удалением до двухсот метров. Жолондзевский залёг от меня сбоку метрах в пяти, Герра – за нами, его задачей была в случае чего постановка псионического барьера, лишняя защита никогда не помешает, а эффективная дальность его умений, по моим прикидкам, всего метров двадцать – двадцать пять.
Я аккуратно положил винтовку и приник к окуляру, отмечая парящие над землёй цели – пять единиц. Я был почти уверен: сейчас они неподвижны, вероятно сканируя датчиками всё вокруг, но стоит им засечь хоть что-то, напоминающее человека, как они мгновенно сорвутся в атаку.
Тут вдруг откуда-то, совсем не с нашей стороны, по ним заработал автомат, и по ушам резанул до боли знакомый треск основного оружия десанта, такого же, что Генрих сейчас до скрипа сжимал бронеперчатками. Вот только стрелок, по звукам, похоже, был один, и я, плюнув на всю маскировку – не оставлять же неизвестного стрелка один на один с пятёркой противника, – навёл перекрестье чуть ниже того, что идентифицировал как орудийную башенку одной из машин, и плавно нажал на спусковой крючок. На мгновение задержал дыхание. Есть! Чужак рванул, разлетаясь осколками, а я уже ловил в перекрестье следующего. Рядом рявкнули частые очереди курсанта, и краем сознания я одобрительно отметил, как ещё один дроид, задымив, рухнул в траву. Перед глазами заплясали зеленоватые всполохи – это ответные очереди двойки развернувшихся к нам ещё целых машин принял на себя псионический щит, а я смог записать на свой счёт ещё одного дроида, повредив, скорее всего, его маневровые движки. Отбросив винтовку и выхватывая пистолет, я рывком поднялся на колено и открыл частую пальбу – два последних механизма вспыхнули, разваливаясь прямо в воздухе.
«Что ж, по крайней мере, они уязвимы для нашего оружия», – мелькнула отстранённая мысль, и я с некоторым удивлением ощутил, что пальцы, держащие оружие, слегка подрагивают.
Сколько длился этот бой? Вряд ли больше тридцати секунд. А адреналин стучит в висках бешено колотящимся сердцем. Но надо успокоиться, унять слишком частый пульс, потому что нам всем сейчас нужна ясная и холодная голова. Особенно мне как командиру группы.
Глубоко, но негромко вздохнув, я зорко прочесал окрестности и, больше не заметив ничего подозрительного, коротко хлопнул Генриха по наплечнику:
– Ну что, с боевым крещением тебя, курсант.
Парень сработал как надо, уничтожил две цели, да и вообще показал себя с самой лучшей стороны.
– Молодец, отлично стреляешь.
Жолондзевский поднял на меня глаза и почти по-детски доверчиво улыбнулся:
– Командир, у меня второе место на курсе по стрельбе, восемьдесят девять из ста.
Было видно, что моя похвала много для него значит. Я одобрительно