Лесные призраки. Даниил Калинин
мышцы. В конечном итоге у меня всё получилось.
В кривой поезд достаточно сильно изогнулся, солдаты охраны не видели хвоста состава. Так что на расцеп они просто не среагировали, поняв, что «потеряли» пяток крайних вагонов, лишь при прибытии на следующую станцию.
А мои бойцы на лыжах и санях только и ждали остановки вагонов. Каждый имел при себе вместительный мешок, плюс мы прихватили с собой пяток саней. Все имеющиеся.
Грабили быстро, на каждые сани загрузив по два ящика с патронами или гранатами. Из вагона с боеприпасами я сумел также вытащить два ящика с противотанковыми минами.
В мешки мы набивали тушёнку и на оставшееся место – лекарства. За пазуху и в карманы до упора засовывали перевязочные пакеты с бинтами. Плюсом на сани пошли два мешка с солью, два с крупой, объёмная канистра с медицинским спиртом и несколько комплектов солдатской и офицерской формы. Вагон с почтой просто вскрыли, небрежно разбросав рядом несколько пачек писем.
Не так и много в итоге получилось. Больше половины консервов определили на ИЗ в старый лагерь, соль по одному мешку пошла на засолку мяса. Гранатами и патронами, конечно, разжились, но назвать это количество достаточным язык не поворачивался. Так, на пару-тройку хороших схваток. Пожалуй, самым ценным приобретением оказались мины.
– Я прочитал в журнале про два состава.
– Так точно. Две противотанковые мины установили на пути движения эшелона с боевой техникой, на участке с максимальной скоростью движения. Грохот стоял… Локомотив взрывом выбросило из колеи, рельсы встали дыбом, платформы начали переворачиваться, врезаться друг в друга, круша полотно.
В итоге сошли 12 платформ с тяжёлыми и средними танками Т-4 и Т-3, две зенитные платформы с орудиями и теплушка с охраной. Штук пять танков разбило полностью, остальные крепко потрепало.
С замыкающей платформы открыли огонь зенитчики, но мы себя ничем не обнаружили, так что огонь они вели вхолостую.
После первого успеха германцы крепко озлобились. Усилили охрану: меняя график движения, они могли пустить одну за одной до трёх бронедрезин, и только после этого поезд. Экипажи, памятуя о сентябрьском нападении, открывали пулемётный огонь на любое подозрительное движение, зачастую интуитивно угадывая противника. На дрезины, помимо стандартных, устанавливали трофейные чешские и французские крупнокалиберные пулемёты, их огонь был страшен. Кроме того, в воздухе над дорогой постоянно висели «Хеншели», опасные своей бесшумностью и скорострельными пулемётами. От потерь нас спасали только осторожность и камуфляж – для каждого бойца в отряде мы связали белые маскхалаты.
Кроме того, нацисты устроили показательную казнь, расстреляли человек тридцать железнодорожников. Раскрыли и наших подпольщиков, уничтожили их вместе с семьями.
Это был тяжёлый удар. Я три дня наблюдал за движением эшелонов по несколько часов кряду, пытаясь определить хоть какую-то логику и систему в перевозках. И, как мне показалось, я сумел её разгадать.
Но