Дымный шёпот пространств. Стихотворения. Дмитрий Ткаченко

      Струится ночь туманными слезами

      Со щёк луны.

      Спят воины, дремучими лесами

      Окружены.

      Спят воины, и видят сны, и чуют:

      В сырой ночи

      Засыпан порох и отлиты пули,

      Остры клинки.

      И каждый знает, что, едва над лесом

      Рванёт рассвет,

      Начнётся битва между тьмой и светом

      На сотни лет,

      На тысячи и миллионы вёсен

      И хмурых зим.

      …Но вот забит среди корявых сосен

      Рассветный клин.

      И мир расколот. И сквозь грохот стали

      И посвист пуль

      Над полем брани души павших встали,

      Ушли в лазурь.

      Идёт война, ей нет конца, не будет,

      И свет померк.

      Победы нет, а побеждённых судит

      Слепая смерть.

      Не стреляйте!

                                 Стеклянные рёбра обломков

      В беспросветное небо таращатся слепо.

      Разорвав тишину, неестественно громко

      И торжественно щёлкнул курок пистолета.

      Не стреляйте! Так хрупок серебряный иней

      Окровавленных луж на холодной брусчатке.

      Кровь рассвета в небесных артериях стынет,

      Рукоять пистолета теплеет в перчатке.

      Не стреляйте! В хрустальности этой так просто

      Ненароком разрушить непрочное счастье.

      Но сердца покрываются льдистой коростой

      И становятся мёртвого города частью.

      Мир застыл неразгаданным сном живописца.

      Только дрогнул предательски палец на спуске,

      И сорвался, как с ветки срывается птица,

      Выстрел.

                      Иней осыпался.

                                                    Тихо и пусто.

      Будоражат лужи Третьего Рима

      Каблуки моих туфель да капли дождя.

      Купидон сделал выстрел – да только мимо.

      Я живу на свете, никого не любя.

      Наркоман Кастанеда едет в трамвае,

      Контролёр не отличает от мата санскрит.

      Я иду в никуда, каблуки сбивая,

      Среди глиняных плясок острова Крит.

      В нашей обсерватории нынче пусто,

      Только Кант изумлённо глядит в телескоп,

      Да какой-то кавказец читает Пруста1,

      «Хванчкару» попивая и жуя укроп.

      Я иду сквозь город, глаза прищуря,

      Озирая мира весёлый оскал.

      А затишье кончилось. Будет буря.

      Купидон сделал выстрел – и вдруг попал.

      Дым стирает в ночи

      Силуэты огней

      На холсте