Грузия такая Грузия. Анастасия Хатиашвили
оздано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Ангел
У Ангела были хитро-прищуренные глаза и довольно накаченное стройное тело. Он был высок, с волнистыми волосами до плеч, и постоянно смотрел по сторонам. Но не рыскал глазами, а как будто мягко созерцал вокруг себя пространство. Казалось, каждый кадр окружающих его пейзажей наслаждался этим нежным созерцанием.
– Ты что ходишь в спортзал? – Спросила Ангела Стелла. Девушка сидела в черной дубленке на зеленой деревянной скамье, потирая руками в кожаных перчатках свои колени.
– Нет, дорогуша! Это все прихоть нашего менеджера. Он что захочет, то с нами и делает, – Ангел прикрыл глаза и подставил умиротворенное лицо под падающий снег. Снежинки медленно ложились на его скулы и тут же таяли.
– Менеджера ангелов? – Стелла искренне удивилась.
– Именно так, – Ангел внимательно посмотрел на Стеллу и улыбнулся.
– И чего он обычно хочет? – не унималась Стелла.
– Чего он хочет? Ну обычно накаченных негров, или гламурных мальчиков с обложек, ну или просто ангелов с большими причиндалами.
– О, Боже!
– Не упоминай его имя всуе.
– Поверь, после твоих причиндалов слово «всуе» звучит совсем иначе.
– А ты смешная извращенка! – Ангел красиво рассмеялся.
Стелла улыбнулась, а потом, быстро посерьёзнев, спросила его.
– Зачем ты пришёл?
Ангел перестал улыбаться и посмотрел прямо перед собой. Свет фонаря впереди слепил ему глаза, отчего они выглядели, как сверкающие ледяные алмазы. Черные алмазы.
– Так надо.
– Кому надо? Твоему менеджеру?
– Тебе, дуреха! Только не говори, что ты не запуталась. – Он поправил ветровку на плечах и глубоко вдохнул чистый высокогорный воздух.
– Ха! И ты сможешь мне помочь? – сотрясла вопросом воздух Стелла.
– Я здесь именно для этого, – ответил Ангел девушке, подмигнув.
– Это несерьёзно. Признавайся, кто тебя послал? Мой бывший? Если так, то можешь сказать ему, пусть спокойно женится на своей серой мышке, которая нарожает ему серых мышат, и они наконец-то счастливо заживут своей долгой серой жизнью, – выпалила девушка, заметно занервничав.
– Она не серая мышка.
Повисла гробовая тишина.
– Она всего лишь, сказала ему, чтобы он остался, – несмело промолвил Ангел.
– Бред. Я сто раз это ему говорила…, – Стелла сняла перчатки с обеих рук и положила их рядом.
Ангел посмотрел на девушку.
– Если только во сне, дорогуша…
Стелла хотела что-то сказать, но вдруг задумалась и замолчала. Однако потом все же опять решилась.
– Говоришь, она не серая мышка?
– Нет. По крайней мере такой она мне не показалась. Она его любит и этого достаточно.
– Я тоже его… любила.
– Но тебе самой этого чувства не было достаточно, – Ангел вытащил из кармана спортивок пачку сигарет и прикурил одну.
Белый снег щедро покрывал землю. Стоял декабрь. Звёзд на чёрном небе было тьма – не сосчитать. Вокруг места, где сидели Стелла с Ангелом, был разбит небольшой сквер с фонарями, изящно изогнутыми к бездонному небу, как королевские тюльпаны. На фоне ослепительного снега они горели тусклым желтым цветом. Кругом не было ни души.
– Тебе холодно? – Стелла посмотрела на Ангела. Но тот в знак отрицания помахал головой.
– А тебе да. Так что пойдём греться.
Тут Ангел резко соскочил со скамьи и взял Стеллу за руку. И они пошли через сквер к главной и единственной трассе этого небольшого курортного поселка, куда Стелла приехала залечивать свои раны.
Все вокруг – резкий, но приятный воздух, слегка кусающий, щадящий холод, пустота внутри девушки и вне ее, красивая ночь и этот Ангел, который, казалось, в отличие от Стелы, был наполнен огнем – все это и еще куча других мелочей вокруг предвещало Стелле что-то странное, если не сказать фатальное.
Спустя где-то двести метров Стелла и Ангел нашли придорожное кафе, обещавшее красными мигающими буквами горячий кофе. Но Ангел заказал себе горячий шоколад с круасанами, Стелла же взяла кофе с фирменным местным яблочным рулетом.
– Ты в курсе, что у тебя одна жизнь? – Ангел впервые прямо и без хитрости заглянул Стелле в глаза. – И что потом ничего не будет. Ни рая, ни ада, ни гребанного параллельного мира. Ровным счетом ничего.
Девушка молча сделала глоток кофе и начала ковырять штрюдель.
– И пора бы уже это понять, – продолжал ее собеседник, – что хватит планировать, расписывать свою жизнь, как черновик. Живи уже. Что вы за люди такие, а? Когда жить, если не в жизни?!.
– Да, я как бы живу… – пробуя пирожное на свежесть, сказала девушка.
– Вот не смеши мои крылья а. Живет она.