Солги со мной. Сабин Дюран
вспомню прошлогоднюю пахлаву в «Гиоргио» – слюнки текут! – добавила Тина.
– В «Нико», – поправила Элис.
– Правда?
– Нет, «Гиоргио», – подтвердил Эндрю. – Ты так злилась, что не обратила внимания!
Все засмеялись.
– Надо сплавать к Серениной скале, – предложил кто-то.
Было ли это название скалы или отсылка к забавному случаю, который произошел с некой Сереной, я не знал, и никто не потрудился мне объяснить. Я сидел там, кислый, как лимон из греческого сада, и пунцовый, как креветка под красным соусом. (Тина: «Изумительные, особенно под графинчик розового вина!»)
– Так смачно рассказываете, аж самому захотелось! – вставил я, когда в разговоре возникла очередная пауза.
Эндрю ухмыльнулся. Рука Элис лежала на спинке его стула.
– Кофе? – спросила она немного погодя.
– Ребята, не прогуляться ли вам в парке? – предложила Тина.
Мальчишки встали, отодвигая стулья.
– Пол, ты с ними? – спросила Фиби ничего не выражающим голосом.
Я опешил. На что она намекает? Ставит меня на один уровень с желторотыми оболтусами?!
– Не уверена, что Пол любитель прогуляться, – вмешалась Элис.
– Ага, он больше любитель поваляться! – с издевкой добавил Луис.
Эндрю засмеялся, а я, повинуясь внезапному вдохновению, вскочил и бросился на Луиса.
– Ха-ха, очень смешно! – Я сделал этому неандертальцу шейный захват и несколько раз ткнул в бок, как будто мы с ним не разлей вода и это дружеское поддразнивание. Он вырвался и пошел к лестнице, потирая предплечье. Придурок!
Я подождал несколько секунд, пока захлопнется входная дверь, и только потом направился наверх в туалет.
На столе в коридоре стояла бутылка вина. Захотелось грохнуть ее прямо там, на черно-белых викторианских плитках пола. Вместо этого я взял со стола что-то маленькое, завернутое в тонкую оберточную бумагу. Подарок хозяйке дома. Похоже на мыло. Мой твидовый пиджак висел здесь же, на переполненной вешалке, и я спрятал мыло во внутренний карман. Вряд ли Элис вообще его заметила. Подарю маме.
Обернулся. На верхней ступеньке кухонной лестницы стояла Тина. Неужели видела? Нет, улыбается, но как будто против воли, и нервно то сплетает, то разводит пальцы.
– У тебя с Элис серьезно? Прости, я должна спросить.
Я помедлил мгновение.
– Конечно.
– В смысле, ты ее не обидишь?
Я насилу сдержался.
– Разумеется, нет.
Она сделала шаг вперед и схватила меня за рукав.
– Я знаю, что ты обычно… Ей, наверное, нужен не такой… Просто мы… Что бы ни произошло, как бы ни сложилось, пожалуйста, не делай ей больно!
Я отдал небольшой поклон, стиснув зубы и пряча раздражение за улыбкой.
– Смею заверить, мадам, намерения у меня самые благородные.
Она пристально посмотрела на меня и, как будто удовлетворенная увиденным, добавила:
– Извини, не стоило этого говорить. Просто Эндрю волнуется. Она заслуживает счастья.
– Ты тоже, – сказал я многозначительно,