Феррагосто. Линда Сауле
учреждена правительством Италии, и доходы ее идут туда же. И эти доходы столь велики, что подсчитать их не представляется возможным. Будучи в Италии, я мог наблюдать, с каким увлечением играют в эту игру простые жители Ланцио и многих других итальянских городов. Я не встречал подобного азарта больше ни в одной стране мира. Они играют не ради выигрыша, а ради чувства, что приносит эта игра, ради ожидания, ради удовольствия, которое не стоит им почти ни гроша. И я думаю, Дон Антонелли, что это можно и нужно использовать.
Дон Антонелли о чем-то размышлял. Когда он заговорил, от вспышки гнева не осталось и следа:
– Это потребует больших связей в Риме. Но я думаю, это можно будет уладить. Он поднял бокал, отпивая глоток. Затем произнес:
– Ты дал мне пищу для ума. Мне потребуется время, чтобы поразмыслить о том, что ты сказал, – Риччи поднялся со стула у входа, давая понять, что аудиенция окончена. Франко тоже поднялся. Дон Антонелли повернул голову в угол комнаты:
– Марко, проводи сеньора Леграна в кабинет, думаю, вам пора обсудить с ним кое-какие детали, касающиеся его текущего бизнеса. И не забудь захватить свой учетный журнал.
ГЛАВА 6.
Ланцио. Италия. 1972 год.
– Ты думаешь, мафия может быть причастна к исчезновению поезда? – спросила Кристина, когда они покинули дом сеньора Энцо.
– Трудно сказать, – задумался Карло. – В этом деле все давно поросло травой, и у меня пока что больше вопросов, чем ответов.
– Да, ты прав. Я проголодалась. Давай перекусим.
И они отправились в ресторан, где в дверях столкнулись с Джованни. Лицо у него засияло, словно начищенный пятак.
– Карло, не думал застать тебя тут, мы скрываем это место от туристов!
– Кристина привела меня сюда.
– У нее хороший вкус, – двусмысленно проговорил он, оглядывая пару. – Хорошо, что мы встретились. Я нашел дело поезда-призрака. Но оно хранится не у нас, мы сдали его в римский комиссариат еще в 1913-м. Но кое-что я сумел раздобыть. Вот, взгляни, это списки пассажиров. Имена всех пятнадцати человек, которые находились в поезде. В том числе и моей прабабушки. Вот она, Серена Тиволи, – и он ткнул пальцем в старые бумаги, ровно исписанные чернилами. Принимая бумаги, Карло спросил:
– Ты смог найти еще что-нибудь?
– Нет. В комиссариате больше ничего не осталось. Все основные материалы хранятся, если еще хранятся, в Риме. Но я сделал запрос, не гарантирую, что они ответят скоро, мы все-таки в Италии.
Они уселись за стол, и Карло углубился в бумаги, а Кристина, встав за его спиной, пыталась разобрать витиеватые буквы, выведенные чьей-то рукой в далеком 1911-м году:
– Ева Гоцци, Гвидо Антонелли, Фабио Фини, Франко Легран, Энцо Гори, Виктория Брент, Маддалена Ди Пьетро, Лоренцо Коломбо, Эрнесто Балди, Лука Росси, Марция Росси, Томазо Альбани, Клара Альбани, Серена Тиволи, Риччи Рамирез, Беатрис Перла.
– Здесь одна фамилия – английская. Это странно.
– Взгляни сюда! Это Гвидо Антонелли. Дед нынешнего