Полный курс русской литературы. Литература второй половины XX века. Игорь Родин
А. Платонова.
Самое крупное произведение писателя пооктябрьского времени (роман «Мы») и стало самым «фантастическим». Роман «Мы» (1921) – первое явление этого рода в советской литературе.
Общепризнанно, что сочинение Замятина во многом предопределило развитие жанра «антиутопии» в зарубежных литературах, ведущей ее проблематики – драматические судьбы личности в условиях тоталитарного общественного устройства. Кроме Замятина в этом ряду обычно называют имена О. Хаксли (автора романа «Прекрасный новый мир», 1932), Д. Оруэлла (роман «1984») и некоторые другие. Впрочем, первым, кто сказал предельно точно об «антиутопии» XX столетия и ее «пионере», был сам Замятин. В своей работе о Герберте Уэллсе он противопоставил классические утопии, создатели которых (Т. Мор, Т. Кампанелла, У. Моррис и др.) «дают… кажущееся им идеальным строение общества … утопия имеет знак «плюс», фантастика же – знак «минус». Романы Уэллса, нацеленные «почти исключительно» на то, «чтобы вскрыть дефекты существующего социального строя, а не на то, чтобы создать картину некоего грядущего рая», – «в большинстве случаев – социальные памфлеты, облеченные в художественную форму фантастического романа». Как считает Замятин, творчество Уэллса открывает одно из самых перспективных направлений в литературе нашего века. В длинный перечень имен и названий, призванный подтвердить это, он вводит и свой роман «Мы». К нему относятся в полной мере признаки «антиутопии», перечисленные в статье.
Многие читатели восприняли роман как сатиру на современную действительность, но рассмотрение романа только в плоскости социальной сатиры, имеющей конкретные временные и национальные привязки, во многом обедняло идейнохудожественное содержание произведения, которое во многом было шире такого понимания. «Предупреждением о двойной опасности, грозящей человечеству: гипертрофированной власти машин и гипертрофированной власти государства» назвал свой роман Замятин. Именно эта угроза прежде всего страшила и авторов последующих западных «антиутопий». Так у Хаксли в «Прекрасном новом мире» (1932) «Мировое Государство» будущего, где летосчисление ведется «от Форда» и в чьем девизе начертано слово «Однотипность», безраздельно и неусыпно властвует над жизнью всех членов общества – с помощью совершенной техники и недреманного ока «Верховных Контролеров» (у Замятина – Хранителей). Властвует от рождения (в инкубаторах) и до смерти, полностью обезличивая основную массу и жестоко отсекая «всех тех, кто… оказались слишком яркими… кого не удовлетворяют стандарты правоверности…».
В 1923 году Замятин сказал по поводу обвинений отдельных литераторов из группы «Серапионовы братья» в антиреволюционности: «Писателей, враждебных революции, в России сейчас нет – их выдумали, чтобы не было очень скучно. А поводом послужило то, что эти писатели не считают революцию чахоточной барышней, которую нужно оберегать от малейшего сквозняка».
Автор «Мы» испытал воздействие идей Достоевского –