Добывайки в поле. Мэри Нортон
огромная птица, бросив на него безумный взгляд, испуганно каркнула и поднялась в воздух, хлопая крыльями. Под вытер лоб рукавом. Из-под листа наперстянки выползла Хомили, всё ещё бледная и дрожащая, и, тяжело дыша, проговорила:
– О, Под, это просто чудо! Ты настоящий герой.
– Это совсем не трудно… Главное – держать себя в руках.
– Но она такая огромная! – воскликнула Хомили. – Когда они в воздухе, даже представить трудно, что они такой величины.
– Величина тут ни при чём: они боятся, когда с ними говорят. – Он увидел, как Арриэтта выбирается из пустого пня и отряхивает платье, а когда она тоже посмотрела на него, отвёл глаза. – Ну, пора двигаться.
Арриэтта улыбнулась, после секундного колебания подбежала к отцу и обвила руками его шею.
– Ну, это уже зря, – еле слышно проговорил Под, явно довольный.
– Ах! – воскликнула Арриэтта, прижимаясь к отцу. – Ты заслужил медаль за отвагу… Я хочу сказать, ты не растерялся перед этой вороной.
– Нет, девочка, – возразил Под, – ты вовсе не это хотела сказать. Ты хотела сказать, что я её прозевал, что она поймала меня врасплох, в то самое время, когда я рассуждал о том, что надо всегда быть начеку. – Он похлопал её по руке. – Но в главном ты права: мы действительно не растерялись. Вы с мамой не потратили ни одной лишней секунды, и я вами горжусь.
Отпустив её руку, он закинул мешок за спину и, обернувшись, внезапно добавил:
– Но в следующий раз не прячься в пень. Он может быть пустым и в то же время полным, если ты меня понимаешь, и попадёшь из огня да в полымя…
Они шли всё вперёд и вперёд, не сходя с тропинки, проложенной рабочими, когда те рыли ров для газопровода. Тропинка вела через пастбище, постепенно взбираясь вверх. Так они миновали два луга, проходя без труда под нижней перекладиной любых накрепко запертых ворот и осторожно пробираясь между высохшими на солнце следами от коровьих копыт. Следы были похожи на кратеры, края у них осыпались, и один раз Хомили, покачнувшись под тяжестью ноши, оступилась и оцарапала колено.
На третьем лугу газопровод пошёл влево, и Под, увидев далеко впереди перелаз через живую изгородь, решил, что они могут спокойно оставить газопровод и идти дальше по тропинке у изгороди.
– Уже недолго осталось, – произнёс он успокаивающе, когда Хомили стала умолять, чтобы он дал им немного отдохнуть, – но останавливаться нам нельзя. Видишь вон тот перелаз? Мы должны прийти к нему до захода солнца.
И они потащились дальше. Для Хомили этот последний отрезок пути был самым тяжёлым. Её натруженные ноги двигались механически, как ножницы; согнувшись под поклажей, она с удивлением смотрела, как её ступни попеременно выступают вперёд, потому что вообще больше не чувствовала ног, не понимала, как они тут оказались.
Арриэтта жалела, что им виден перелаз: ей казалось, что они топчутся на месте. Уж лучше смотреть на землю и лишь время от времени поднимать глаза – тогда видишь, насколько продвинулся.
Наконец