Диверсанты (сборник). Евгений Ивин
на остатках одежды Гаврилина, по заключению экспертизы, происхождения южного, вероятно из Сочи, то круг поиска сужается. Но самое интересное, видимо, даст пистолет.
Зазвонил телефон, Коваль снял трубку, послушал и коротко бросил:
– Иду! – Он захлопнул дверь сейфа, вытащил ключ и сказал: – Я сейчас! Посидите тут!
Подполковник ушел, Волнянский вытащил сигареты, протянул Рыбалко, но тот отказался. Сам он закурил, выпустил струю дыма и проговорил:
– Тебе, Григорий Романович, придется побывать в Сочи.
– Туда ведет дорожка, а может быть и нет, – капитан задумчиво глядел в просвет между шторами в окно и пытался оценить полученную информацию.
– У меня есть кое-какие дела, – сказал Волнянский. – Я тут переворачиваю связи Шкета, его окружение, но пока ничего это не дает. Придется этапировать Лузгина из колонии – он последний, кто имел существенную встречу с Гаврилиным.
– Да, да! – повернулся к нему Рыбалко, занятый своими мыслями.
– Я пошел! – у двери Волнянский остановился и добавил. – Если что будет нужно – звони или заходи.
Рыбалко остался в кабинете один и снова стал смотреть на улицу, где жизнь шла заведенным порядком. Ему не давала покоя одна мысль: кому нужна была жизнь Шкета? Он практически не представлял ни для кого интереса. И только иконы вызывали у капитана какое-то чувство настороженности. Он еще не знал, но интуитивно чувствовал, что здесь имеется какая-то связь. Рыбалко теперь уже стал реально представлять ту картину, которую нарисовал ему в свое время Лузгин, увязывать Шкета с тем фраером, вооруженным «парабеллумом».
Занятый размышлениями, он не заметил, как в кабинет вошел Коваль и вместе с ним журналист Виктор Шмелев с сумкой на плече.
– Вот это и есть Григорий Романович Рыбалко, – сказал каким-то не своим, извиняющимся тоном подполковник. – Это один из лучших наших инспекторов, в прошлом офицер-десантник, направлен к нам городским комитетом КПСС, – как с трибуны произнес он казенные слова.
Рыбалко глядел на Коваля и не узнавал, на его лице отразилась растерянность, плохо скрытая неуверенность и явное желание скорее отделаться от посетителя.
– Вы поговорите, поговорите с ним, – торопливо продолжал Коваль, – он вам может кое-что рассказать из своей практики.
Коваль взглянул на Рыбалко, и капитан прочитал в его глазах мольбу о спасении, об избавлении от этого молодого человека.
– Помилуйте! – взмолился Рыбалко. – Я же только с дороги, еще пыль на зубах скрипит. Товарищ подполковник! Вон же Труш есть. Молодой, представительный, язык подвешен что надо. О нем писали, – не давая опомниться Ковалю, давил капитан. – Да Труш дело по шубе закончил, это вообще феноменально! Никаких концов к грабителям, а Труш шубу нашел и дело в суд оформляет.
Коваль подождал пока кончится у капитана заряд защиты, покривился при слове Труш и сказал:
– Шуба – дело не Труша. И Труш не может представлять нашу организацию. Все! – отрубил подполковник