Эффект бумеранга. Часть вторая. Виктория Падалица
просто согласна выйти за Романа. Насчет «простить» пока не думала. Это и многое другое нужно решать на трезвую голову. Но зато теперь мы оба виноваты, а не только он. Вы уж извините, но это я так, к слову. – налила себе вина, которое теперь стояло на столе взамен распитому коньяку, и, осушив рюмку залпом, даже не поморщилась. Незаметно влезла в меня та порция, надо бы повторить, а то и вкуса почувствовать не успела.
Не могу сказать ни себе, ни им, что простила Романа. Не простила, и ему ничего внятного не ответила. Просто смолчала, потому как не хотела его обижать. И так вон, что вычудила со своим внезапным вторым дыханием и пьяным рассудком, который руководил моим поступками, а теперь со стыда сгораю… Сейчас-то я понимаю, что сглупила, можно было как-то иначе попытаться искоренить в себе чувство неловкости и победить страх.
В итоге, я показала себя не с лучшей стороны, но, тем не менее, дело уже сделано, и назад время не повернуть. Женщину, как говорится, украшает ее слабость и женственность, а мускулинность, навязанная извне, отбирает то естественное, что нам, женщинам, присуще и дано самой природой. Именно женская слабость привлекает сильных мужчин и побуждает их проявлять заботу и внимание.
А моя же слабость и женственность приказали долго жить. И теперь мы с Романом оба монстры, потому я и не строю из себя ангела, у которого однажды насильно отобрали и сожгли крылья на моих же глазах. Не ангел я, и никогда им не была. Все мы люди не без греха, но по сути, в чем-то я куда хуже Романа. Он хотя бы всегда жил правильно и оступился всего лишь раз, а я только и делаю, что допускаю ошибки. Сколько себя помню, мама меня практически не хвалила, только отчитывала. То я не так сделала, это не так… А я не исправлялась, просто шла напролом, терпела придирки и показывала при этом, что мне все равно. На самом же деле мне не хватало похвалы всегда, потому и выросла я такой твердолобой.
Сейчас так и подавно хвалиться нечем. Не поймут они меня, если скажу, как все произошло на самом деле, и откуда на моей кофте взялась кровь Романа. Боюсь даже глядеть, что стало с пуховиком, если и на кофту попало немало.
Бедный Роман… С другой стороны, у мужчин кровь не обновляется, а я ему, считай, дала шанс избавиться от всяких там гадостей, что в его крови поселились. Теперь почувствует себя лучше…
Успокаивай себя дальше, Дарья. Ты даже не знаешь, выжил он или нет. Идиотка… Надо было хоть кольца не надевать. Поздно раскаиваться и думать, как надо было поступить, когда самооценка твоя упала и находится где-то между полом и земным ядром, а Роман уже пострадал. Руки мои до сих пор пламенем горят. Кажется, я их отсушила, а потом слишком долго подержала в снегу, хоть и не чувствовала холода, иначе бы вытащила их и не издевалась над собой. Жарко мне тогда было настолько нестерпимо, что разделась бы догола, если бы не Роман, который стоял рядом и обнимал меня, не давая этого сделать. Но сейчас это жгучее ощущение мало-мальски, а прошло. Огонь внутри погас, оставив взамен чувство опустошенности и никчёмности; обугленное пепелище вместо души,