Мистика и реальность. В это невозможно не поверить. Галина Степанова
Может, я и расколюсь. Два трупа – очень серьёзно!» Тут они оживились, разговорились, даже заулыбались: " Откуда знаешь? " «В МУРе сказали» – ответил я.
Когда прилетели в Челябинск, меня отправили в следственный изолятор №3, закрыли одного в камеру и три дня никто не появлялся. И такая тоска меня взяла, что чуть не вздёрнулся!
Проведённое следствие по делу двух убийств, которые хотели на меня повесить, не подтвердилось. Трупы на меня повесить следствию не удалось, нашли настоящего убийцу. Но я был осуждён на 15 лет особого режима и должен был быть отправлен отбывать срок в город Ангарск Красноярского края, но пока находился в одиночной камере следственного изолятора города Челябинска и сделал попытку совершить побег…
Ещё на воле мне пообещали помощь. В одиночную камеру мне передали пилку по металлу, сказали, что меня ждут. Я осторожно, за несколько дней, выпилил решётку, ещё одну, вылез из камеры и стал ждать проводника. Но мне не повезло. Два надзирателя пошли в мою сторону и увидели меня, закричали и побежали в мою сторону. Поднялась тревога. Мне пришлось вернуться в камеру. Прибежали прапорщики, оперативники, пришёл начальник СИЗО, начальник режима. Начальник режима требовал, чтобы я сказал, кто принёс в камеру пилку по металлу. Я сказал, что буду говорить по этому вопросу только с начальником СИЗО.
Начальнику СИЗО я объяснил, что никакой пилки не видел и в руках не держал, что у меня три месяца шёл областной суд, я нервничал, мне что-то стало плохо, я полез к окну, а решётка на меня выпала, очень сильно ударила меня по голове и я как-то не сразу, но понял, что можно пойти свободно погулять по территории следственного изолятора. И вот уже три месяца я ночами гуляю. Больше такого не повторится. Конечно, в эту сказку он не поверил и принял меры: отдал приказ – на прогулку меня водить только с собаками! Окно камеры усиленно заварили сварщики. Да и сотрудникам, наверно, влетело за халатность.
Как-то вечером в камеру зашёл КУМ (это заместитель начальника режима) и прошипел: " Скоро тебя на этап отправят, я тебе такую ориентировку напишу, там тебя «хорошо» встретят!“ „Лично ты, капитан, мне сможешь только хорошее написать! " – ответил я.
Через некотрое время пишу заявление: «Я (такой-то) хочу дать признательные показания по такому-то числу (день неудавшегося побега)». После чего в камеру пришёл начальник СИЗО и начальник режима, я им пояснил, что опер – КУМ – угрожает написать какую-то ориентировку с какими-то надуманными фактами. Хозяин говорит: «Мы должны написать!» «Тогда я, когда узнаю содержание ориентировки, напишу во все инстанции, что вы мне обещали свободу за 50 тысяч долларов, водили за нос своё Управление. " «Хорошо, ориентировки не будет!» – ответили оба и ушли.
Через неделю меня отправили этапом в город Ангарск. Начальство своё слово сдержало, никакой ориентировки на меня не было.
Ангарская тюрьма – старая, угрюмая. Зона переполнена,