Вендетта. Татьяна Окоменюк
Должна отметить, что мне там совсем не понравилось. Так что не психуй, – улыбнулась Танька. – В данной ситуации главное, чтобы бюджет семейный не уплывал во вражеском направлении. Остальное – фигня. Или тебе его причинного места жалко? Так не мыло – не сотрется.
– Какая ж ты все-таки, Танька, свинья! – завопила Мария, размазывая слезы по щекам. – У меня горе, а ты… ты…
– Ладно, Машенька, не плачь. Ни один самец не стоит наших слез. Мужик – это животное, хвостатое спереди. А какой спрос с твари? Там же мозгов нет – одни инстинкты. – Танька вытерла подруге слезы подолом своего кухонного передника с изображением фигуры голого мужика. – Мы сейчас Ёлку вызовем, она нам быстро все по полочкам разложит и укажет единственно правильный путь. – И тут же ухватилась за перепачканную мукой телефонную трубку. – Ёл, у нас «есть для кручины серьезные причины». Приезжай на военный совет. Нужна свежая голова… Мы у Машки.
5
В новой умопомрачительной куртке из мягонькой лаечки (что значит любовника толкового завести!), чертыхая погоду, в кухню ввалилась заснеженная Ёлка. Вообще-то по паспорту она была Иолантой, но после того как пятилетняя дочурка одной приятельницы назвала ее тетей Ёлой, иначе огненноволосую красавицу уже и не называли. Не менее охотно Ёлка откликалась и на прозвище Философиня (для особо приближенных – просто Филя), которым ее звали куда чаще, чем по имени. Во-первых, в славном боевом прошлом Иоланта была кандидатом философских наук (по-немецки – доктором). А во-вторых, оперировала таким количеством философских изречений, что было бы странным, если б ее звали маникюршей. Впрочем, в этой абсурдной эмигрантской жизни Философиня трудилась именно «выездным ногтевым специалистом». Разумеется, нелегально. Легально Ёлка сидела на социале и симулировала поиск работы, рассылая резюме и акцентируя при этом внимание на своей докторской степени, трех изданных в Питере философских брошюрах, гордо именуемых ею монографиями, и совершенно слабом знании немецкого. В графе «иностранные языки» Филя «наивно» указывала: «немецкий (со словарем)». Учитывая сей факт, ее сорокалетний возраст и пугающую хозяев отелей, магазинов, парикмахерских, прачечных и пекарен докторскую степень, Иоланте исправно отказывали везде. После традиционного «мне очень жаль» обычно следовало: «Вы являетесь слишком переобразованной для данной работы». Все отказы она аккуратно подшивала и относила своему куратору, сетуя на несправедливое отношение Германии к иностранцам. И пока социальное ведомство добросовестно оплачивало ее уютную двухкомнатную квартиру и выдавало талоны на зимнюю и летнюю одежду, Ёлка заколачивала в месяц тысячи полторы-две – «пилю копыта, разглаживаю рыльняк», разъезжая на машине, оформленной на имя какого-нибудь дежурного воздыхателя. На сегодняшний день эту роль вдохновенно исполнял Джованни, на удивление быстро сменивший статус «баллотирующийся в койку» на «без пяти минут сожитель».
Еще несколько лет назад Ёлка была замужем.