Испытательный срок. Игорь Ревва
книжка та какая-то дурная оказалась. Всё от руки написано, типа большого блокнота она. И написано непонятное что-то. Так понимаю, про Вторжение что-то там, про Багнадоф, про гоблинов и всё такое. Про «резаного» какого-то… И чё самое главное-то – непонятно написано! Думал, со временем разберусь. Где там! Нашим только с книгой меня увидеть, сразу – р-раз! И по затылку! Суки…
– Выше себя не прыгнешь, Прыжок, – ухмыляется Гусёнок. Опять, значит, шутит. Юморист, чё… гегман, блин…
Промолчал я, но, видать, глаза за меня всё сами сказали. Потому что морда у Гусёнка разом окаменела, словно кто на него Стылое Заклятие наложил. И автомат уже прямёхонько мне в лоб смотрит.
– Остынь, – говорю, – Гусёнок. Все о’кей…
– Сейчас ты у меня остынешь, – ворчит. – Насмерть…
Вот дал бы я ему! Прямо так бы в морду и врезал! Чтобы нос его гусиный – всмятку, в лепёшку, в кровь! Чтобы зубы хрустнули на весь этот долбаный Юго-Западный район! Чтобы он, падла, башкой дёрнул и назад завалился! И всё такое!..
И тут у меня прямо глаза на лоб вылезли. Потому что эта сука – Гусёнок, в смысле, – действительно дёргает своей дурацкой головой и начинает заваливаться назад! Не, это нормально, да? Не поверите, я чуть не заорал от удивления! Первая мысль, которая в башку мне пришла, это что я, может быть, типа магом вдруг сделался. Представляете? Подумаю я теперь про какую-нибудь гниду: «Сдохни!» – а гнида-то – хлоп! И копытами в небо! И всё такое! Красота!..
Ну, эта мысль у меня в голове недолго сидела. До тех пор только, пока не дошло до меня, что хлопок, услышанный секундой раньше, выстрелом был. И сразу же за ним следом – второй, третий… Ну и так далее. И уже без всяких там глушителей, грохот стоит, осколки кирпича вокруг красной пылью плещут – жуть! Нормально, да? Сходили, называется, на курьеров поохотиться…
Я рухнул, где стоял, и взвыл в голос. А чего?! Думаете, не больно? Сами попробуйте на битый кирпич упасть, погляжу я на вас…
«Пэ-Эм» свой из-за пояса достал, затвор дёргаю – не идёт, зараза! Типа заело что-то. А хоть бы и шёл – фиолетово уже это всё. Потому что стреляют и справа, и слева, и впереди, и позади. И даже, кажется, сверху и снизу. Не, ну это нормально, да?
Наши, понятное дело, тоже на противника не просто так смотрят, и всё такое. Но я сразу въехал, что неспроста это. Потому что тут либо Корпус Верных Защитников, либо какая-нибудь другая команда, покруче нашей. А ни тем ни другим мы на фиг не нужны. Живыми, я имею в виду. И если уж это действительно Корпус, то против подобных бойцов наши пукалки – несерьёзное возражение, скажу я вам.
Вжался я в камни, замер. Лежу. Битый кирпич не так больно, как пули. И не в пример безопаснее. Замер я, прислушиваюсь. И думаю заодно: на хрена я сюда припёрся из своей Твери?! И как там сейчас? Вспоминаю, как голодно было, как наши все – тверские, в смысле, – решили в Москву идти. И то, почему, собственно, я сюда попёрся. Так ведь и не отыскал я ту женщину (язык не поворачивается её бабой назвать). Короче, мысли в башке