Попаданка в академии драконов. Любовь Свадьбина
это опасно. Ты слаба, твой источник нестабилен, и пройдет немало времени, прежде чем ты научишься хорошо закрываться от менталистов. Стоит мне рассказать об особой способности, и в твоей очаровательной головке, – он слегка постукивает пальцем по моей макушке, – появится множество образов, и любой менталист простым, даже случайным касанием сможет их считать, а кое-кто и правильно интерпретировать.
– Я могу отложить выбор до того момента, как научусь закрываться от менталистов?
Дегон медлит, его пальцы чуть сильнее сдавливают мои плечи. Наконец болезненную тишину нарушает его вердикт:
– Да, это возможно. Когда твое тело достаточно напитается магией, мы снова поговорим.
Он убирает тяжеленные ладони и отступает.
– Почему?.. – голос срывается. Кашлянув, уточняю: – Если эти способности так опасны, почему вы не накладываете печать на всех носителей?
– Потому что магия эта пользуется спросом, и для прохождения комиссии печати приходилось бы снимать, а повторно запечатать этим типом печати невозможно.
Нет, с ректором каши не сваришь, на все-то у него есть ответ. Вздыхаю:
– А после запечатывания я точно буду полноценным магом?
Эзалон вскидывает на меня взгляд.
– Абсолютно, – уверяет Дегон. – Печать ты даже не почувствуешь. Обнаружить ее смогут, только если начнут подготавливать тебя к наложению на магический источник печати уровня четыре и выше. Ни одна обычная специализация таких мер не требует.
– Откуда мне знать, что вы говорите правду?
Дегон тяжко вздыхает у меня за спиной и устало произносит:
– Я просто даю тебе выбор, которого программой нашей академии не предусмотрено.
– Выбор? Вы предлагаете мне, сделав выбор сейчас, лишить себя выбора потом. Какие у вас цели? И почему вы прячетесь? Боитесь, что менталисты через меня узнают о вас что-то секретное? Боитесь, что ваш вид произведет на меня неизгладимое впечатление? В чем дело?! – звук собственного голоса эхом неприятно отзывается в ушах, словно я вскрикнула в пустой комнате.
– Хорошо, попробуем иначе. – Судя по шуршанию одежды, Дегон отступает на шаг. – Эзалон.
И Эзалон достает из ножен кинжал.
– А… э… – у меня перехватывает дыхание: ну точно убить решили.
– Валерия, смотри на меня. – Эзалон берет кинжал левой рукой, опускает правую и рассекает ладонь тонким лезвием. Кровь струится по пальцам, капает на пол. – Клянусь силой, клянусь жизнью…
Во все глаза смотрю на профессора, а он, глядя на меня, продолжает:
– …Что все, сказанное ректором Дегоном, правда, и он не желает тебе зла.
Кровь с его руки и пола взвивается в воздух, сплетается сложным витым узором. Секунду он парит между нами и с хлопком исчезает, обдав потоком пахнущего металлом воздуха.
– Это клятва на крови. – Больше кровь не течет, Эзалон спокойно убирает кинжал в ножны. – Можешь почитать о ней в библиотеке и убедиться, что ректор Дегон сказал правду.
Эффектно.