Музыка призраков. Вэдей Ратнер
выжила.
Однако ставить себя на одну плоскость с местными жителями, вытаскивать на свет свои былые страдания и равнять их с тяготами, которые ежедневно терпят камбоджийцы в борьбе за выживание, притязать на право быть с ними одной крови лишь потому, что у них общая история, было бы бесстыдным выпячиванием собственной персоны, поэтому Тира не снимала темных очков, защищая свою фальшивую «иностранность».
– Все нормально, – утешал ее мистер Чам, будто это Тира нуждалась в утешении. – Нищих много, нельзя же всем помочь.
Девушка кивнула, пытаясь справиться с эмоциями, соревновавшимися за право отразиться на ее лице. Когда она уже не могла больше выдержать, то утешилась сознанием, что ей сказочно повезло: она не просто уцелела, но и уехала.
– Что это вы стряпаете?
Вырванный из своих воспоминаний, Старый Музыкант поднял голову и увидел стоящего рядом доктора Нарунна.
– Я… Да вот хотел чаю попить, достопочтенный…
В соответствии с традицией, он обращался к посвященному в монашеский сан врачу, как к монаху. Он чуть не прибавил «за ужином», но вовремя удержался от упоминания пищи в присутствии человека, принявшего послушание – никакой еды и напитков после полудня, кроме воды.
– Я не видел, как вы подошли, почтенный.
– А я решил подкрасться и унести плошку того, что вы варите. – Доктор Нарунн опустился на корточки, подобрав и подоткнув полы оранжевой рясы. – Я выпью немного горячей воды со сгущенным молоком, и еще мне ломтик вон того пирога, пожалуйста. – Доктор засмеялся, и его кадык радостно запрыгал. – Это я над собой смеюсь. В первый раз, когда меня приняли в братию и пришлось поститься, я все время думал о еде. Пока мы ходили по городу за подаянием, я представлял, что сказал бы, если бы люди пригласили меня к себе на кухню. Но никто меня, разумеется, не позвал! – Он рассмеялся: – Не создан я для монашеской жизни!
Настроение Старого Музыканта сразу поднялось, такая жизнерадостная энергия исходила от его друга. В осанке молодого человека чувствовалось благородство, а в движениях – уверенность. Каждый год в сезон дождей доктор на месяц становился членом монашеской братии, чтобы помедитировать и немного отдохнуть от своего нелегкого труда.
– Знаете, – продолжал доктор Нарунн, следя за ним, – вы постоянно щуритесь, больше, чем раньше. Нам необходимо сохранить то, что осталось от вашего зрения. – Именно к Нарунну обращался Старый Музыкант, чтобы написать письмо. – Пожалуйста, позвольте подобрать вам очки!
– Спасибо, достопочтенный, это очень любезно с вашей стороны… – Как сказать молодому врачу, что его зрение невозможно восстановить, что частичная слепота связана с предательством мозга, а не глаз? – Но с этими современными приладами на носу я растеряюсь окончательно. – Пусть окружающие считают его упрямым, невежественным крестьянином, не признающим науки. – Может, мне больше подойдет повязка на плохой глаз? Вот когда буду глядеть молодцом!
– А ведь вы правы! Как же я сам об