Нападение. Андрей Курков
мы уходим на день, и в связи с этим у вас появляется возможность совершить подвиг или выполнить первое боевое задание!
Я насторожился.
– Вы остаетесь охранять заставу и всю границу! Вопросы есть?
Вопросов у меня было множество, но задавать их я не решился.
Когда на следующий день капитан и четверо пограничников покинули заставу, я, закинув автомат на плечо, впервые обошел окрестности. Удивило меня более всего то, что я не нашел ни единой тропки или дорожки. Все вокруг поросло диким лесом.
Обойдя пару раз вокруг заставы, я вернулся в комнату и засел за шахматную доску. Пытался доиграть последнюю отложенную партию Карпова и Каспарова. Мысли работали плохо, то и дело ходил глупо, несобранно. Чтобы ходить за Каспарова, приходилось пересаживаться, так как, сидя на месте Карпова, я не мог объективно анализировать позиции.
Неожиданно со двора донеслись крики и ржание коней.
Не успел я подняться, как двери распахнулись и в комнату вбежал знакомый белый офицер с шашкой наголо.
– Руки! – заорал он мне. Лицо его исказилось от ярости. – Руки! Я кому сказал!
Ничего не соображая, я поднял руки. Офицер снял с моего плеча автомат и обыскал меня. В комнату зашли фельдфебель и еще несколько белогвардейцев с ружьями.
– Где карты военных действий? – спросил офицер.
– Не знаю… – пробормотал я.
Офицер вынул из кобуры револьвер.
– Сейчас ты все узнаешь! Лицом к стенке! К стенке! Где карты?
– Какие? – мой голос задрожал.
– Карты, на которых мы пили чай две недели назад! – не унимался офицер.
– Не знаю… – ответил я.
– Твое последнее желание? – холодно спро сил он.
Вопрос прозвучал удивительно обыденно, словно спросили «который час?». Я подумал о своих желаниях.
– Если можно, хотелось бы разыграть последнюю отложенную партию в шахматы…
– Кем отложенную? – спросил офицер.
– Карповым и Каспаровым.
– А кто из них кто? – поинтересовался офицер.
– Оба наши, русские… то есть советские.
– Славно! – усмехнулся офицер. – Гражданская шахматная война! Или как ты там назвал – партия?! Ну, давай разыграем, только я – белыми.
– Согласен! – выпалил я. – Значит, вы за Каспарова, я за Карпова.
Фельдфебель с белогвардейцами переворачивали заставу вверх дном, а мы с офицером разыгрывали отложенную партию. Офицер очень уважал Алехина, но больше никого из шахматистов назвать не мог. Играл он послабее меня. В тот момент, когда я объявил ему, то есть Каспарову, мат, в комнату вбежал радостный фельдфебель со свернутыми картами в руках.
– Вам мат! – объявил я.
– К стенке! – коротко скомандовал офицер.
Я подчинился. Офицер разложил карты на столе, выбрал нужную, потом подбежал к календарю.
– Ну что, вашеродие? – взволнованно спросил фельдфебель.
– Через четыре дня погибнем, – покачал головой