Моя душа темнеет. Кирстен Уайт
с их образованием? Она не говорит по-саксонски.
– Нет, мой господин. – Это было правдой лишь отчасти. Лада подхватила саксонские ругательства и частенько выкрикивала их из окна людям на оживленной площади. – Она немного знает венгерский. Но здесь некому заниматься их образованием.
Он цокнул языком, его умные глаза стали задумчивыми.
– А этот каков? Тоже свиреп? – Влад наклонился туда, откуда, наконец, выглянул Раду.
Раду тотчас же залился слезами, снова уткнулся в нянино плечо и сунул руку под ее чепец, стремясь зарыться в ее волосы.
Губы Влада скривились от отвращения.
– Этот весь в мать. Василиса! – позвал он так громко, что Раду от ужаса замолчал и теперь только икал и сопел. Няня не знала, оставаться ей или уходить, но ее еще никто не отпускал. Лада не обращала на нее внимания и продолжала настороженно следить за отцом.
– Василиса! – снова прорычал Влад. Он протянул руку, намереваясь схватить Ладу, но на этот раз она была готова. Она резко отскочила и забралась под полированный стол. Влад постучал по нему костяшками. – Отлично. Василиса!
Его жена, спотыкаясь, вошла в комнату – с распущенными волосами, в одном халате. Она похудела. Скулы выпирали под потухшими пустыми глазами. Рождение Лады едва не убило ее, а Раду выкачал из нее всю жизнь, которая еще в ней теплилась. Она уныло осмотрелась: залитый слезами Раду, Лада под столом, и ее муж, наконец-то вернувшийся домой.
– Да? – спросила она.
– Так ты встречаешь своего мужа? Правителя Валахии? Князя? – он торжественно улыбнулся, отчего его длинные усы приподнялись и обнажили губы.
Василиса напряглась.
– Они сделали тебя князем? А как же Александру?
– Мой брат мертв.
Няня подумала, что Влад совсем не похож на человека в трауре.
Взглянув, наконец, на свою дочь, Василиса позвала ее:
– Ладислава, вылезай оттуда. Твой папа вернулся.
Лада не пошевелилась.
– Он не мой отец.
– Достань ее оттуда, – шикнула Василиса на няню.
– Ты что, не можешь справиться с собственным ребенком? – голос Влада был чистым, как голубое небо в морозных глубинах зимы. Зубастое солнце, как они называли такие дни.
Няня еще больше сжалась и повернулась так, чтобы скрыть Раду от взгляда Влада. Василиса отчаянно озиралась по сторонам, но выхода из комнаты не было.
– Я хочу домой, – прошептала она. – В Молдавию. Пожалуйста, отпусти меня.
– Умоляй.
Изможденное тело Василисы содрогнулось. Она встала на колени, склонила голову и взяла ладонь Влада.
– Пожалуйста, пожалуйста. Умоляю тебя. Отпусти меня домой.
Свободной рукой Влад погладил длинные засаленные волосы Василисы. Потом схватил их, наклонив ее голову набок. Она закричала, но он тянул все сильнее и заставил ее встать. Приблизив рот к самому ее уху, он произнес:
– Ты – самое слабое существо, которое я когда-либо встречал. Ползи обратно в свою нору, спрячься там. Ползи! – Он