Сочинитель. Андрей Константинов
на злодея Кудасов вышел самым прямым путем: заявился в «Тритон» и душевно поговорил с барменом. Правда, имелся один нюанс. Когда бармен – из самых лучших побуждений, естественно – попытался вместо разговора о парне, ограбившем студента, угостить молодого опера колбаской и коньячком, Никита по-простому зашвырнул труженика стойки в дальний угол подсобки. После приземления на ящики бармен «вспомнил» все, что нужно: оказалось, что грабитель работал раньше в «Тритоне» швейцаром… А еще Кольцов успел перехватить этого самого бармена, несшего в прокуратуру заявление на Кудасова… Какое такое «слово петушиное» Алексей Валентинович сказал работнику «Тритона», один Аллах знает, но заявление свое бармен отдал почему-то не в прокуратуру, а Кольцову в руки. Да еще пообещал, что больше ничего такого писать не будет.
Вернувшись в кабинет, капитан посмотрел на сияющего, словно новый пятак, Никиту и сказал:
– Ну, что же, старина… Для начала неплохо. Сработано в общем-то грамотно. Есть, правда, одно маленькое обстоятельство…
– Какое? – насторожился Кудасов.
– Да, так, мелочовка… Прочитай для интереса.
И Кольцов положил перед Никитой листок, не дошедший до прокуратуры. По мере того как Кудасов вчитывался в заявление, его шею, уши и щеки последовательно заливала краска.
– Да он, гнида…
– Тихо! – гаркнул Кольцов, до того ни разу не повышавший в присутствии Никиты голос. – Тихо, бабка, немцы в сарае… Я, конечно, понимаю, пролетарское происхождение – оно обязывает действовать решительно и смело. Но ты учти, одной поганой бумаженции вполне хватит для того, чтобы ты под такие фанфары загремел – на всю жизнь хватило бы… И еще: каждая твоя глупость, она не только лично против тебя преступниками повернута будет, но и против всего дела, которому мы служим! И вообще – зачем же с шашкой на пулемет? «Мяхше» надо, «мяхше», как советует Аркадий Райкин. И люди к тебе сами потянутся… Ну что, будем учиться?
– Будем, – угрюмо кивнул Кудасов. – Спасибо вам, Алексей Валентинович.
С того дня Кольцов действительно основательно принялся за обучение Никиты азам сыскной работы. Собственно говоря, это было даже не обучение, а скорее натаскивание – то, что рассказывал и показывал личным примером капитан лейтенанту, нельзя было прочесть ни в одном учебнике, да и в школах милиции такого курса не было. Алексей Валентинович учил Кудасова не только методике раскрытия преступлений, он объяснил бывшему инженеру, как выжить в Системе, не превратившись при этом в подхалима и сволочь. Кольцов «ставил» Никите оперское мышление, рассказывал, как распознать в человеке будущего потенциального «помощника» – сыскари старой школы очень не любили слово «агент» и почти никогда не употребляли его. Капитан терпеливо разжевывал Кудасову, как надо находить след, где его, казалось бы, и в помине нет, как идти по этому следу, как, при необходимости, «сбрасывать»