Рождество и красный кардинал. Фэнни Флэгг
ДЖЕНТЛЬМЕНОВ ЗАКУРИВАЕТ, ОТВЕДАВ УСТРИЦ.
Фотография на следующей странице поставила Освальда в тупик. РОЗОВЫЙ КУСТ, ПОД КОТОРЫМ МОГУТ СВОБОДНО РАЗМЕСТИТЬСЯ ТРИДЦАТЬ ЧЕЛОВЕК!
Автобус подъехал к его остановке, и Освальд сунул брошюру в карман, недоумевая, за каким чертом кому-то может понадобиться лезть под розовый куст в компании еще двадцати девяти человек, даже если им там будет совсем не тесно?
В холле здания, приютившего меблированные комнаты для мужчин «Де Сото», где Освальд проживал последние восемь лет, компания мужиков смотрела телевизор. Они помахали ему.
– Как все прошло?
– Просто жуть, – ответил Освальд и высморкался. – Могу не дожить до Рождества.
Мужики рассмеялись – этот Освальд вечно шутит – и вернулись к теленовостям.
– Я серьезно, – обиделся Освальд. – Доктор сказал, я в ужасном состоянии.
Он подождал отклика, но на него уже никто не обращал внимания, а он слишком устал, чтобы упорствовать. Поднявшись к себе, Освальд принял ванну, влез в пижаму, уселся на стул, закурил и с тоской посмотрел в окно на неоновые буквы, горящие над входом в его любимый бар. «Пиво Пабст – синяя лента». Чертовщина, подумал он. В такой ситуации мужику грех не тяпнуть стаканчик. Но год назад другой доктор сообщил Освальду, что печень на последнем издыхании и лишний стаканчик его просто убьет. Ну и что теперь? Как выяснилось, ему все равно скоро на тот свет, так что упиться до смерти, пожалуй, было бы совсем недурно. Во всяком случае, кончина быстрая и веселая.
Ну что, одеться и перейти через улицу? Да нет, пожалуй. Он обещал Хелен, своей бывшей, что не будет пить, и не хотелось вновь обманывать ее надежды, потому оставалось сидеть на стуле и жалеть себя. Ему всю жизнь не везло. Туберкулез у него выявили, когда ему было всего восемь, как и у добрых семидесяти пяти процентов других мальчиков в приюте Святого Иосифа, и с тех пор он кочует по больницам – то с хроническим бронхитом, то с пневмонией. Подкидыш, он не знал о себе ничего, не ведал, кто его родители. Нашли его на ступенях церкви, всех пожитков при нем была только корзинка, в которой он лежал, да жестянка томатного супа фирмы «Кэмпбелл»[5]. В честь супа его и назвали, томатного, о чем свидетельствовала буква «Т», а имя Освальд просто следовало по порядку в приютском списке имен после уже присвоенных другим мальчикам. Кто он по национальности, было покрыто мраком. Правда, в один прекрасный день (Освальду исполнилось двенадцать) священник долго смотрел на его довольно-таки крупный нос, рыжие волосы и голубые глаза, а потом рек:
– Если это не ирландская рожа, Кэмпбелл, я готов съесть свою шляпу.
Так Освальд стал ирландцем. Здесь ему тоже не повезло – в том, что касается пьянки, уж точно.
Да и не только пьянки. Все на свете давалось ему с трудом – учеба, спорт, девушки. Ни на одной работе он долго не задерживался, и даже из армии его скоро списали по состоянию здоровья. Освальду казалось, что все вокруг живут по четким правилам, только не он. Вечно у него было такое чувство, словно он пришел на светский раут в белых носках
Известнейшая компания по производству суповых концентратов в консервных банках.