В канун Рождества. Розамунда Пилчер
дома. Не пошла в школу, там у них меняют котел отопления. Она в своей комнате. Кажется, зубрит что-то к экзамену. Она нам не помешает.
– Хотелось бы и ее повидать.
– Повидаешь, повидаешь. Когда ты придешь?
– В половине двенадцатого, хорошо? Наверное, пойду пешком.
– Разве у тебя нет автомобиля?
– Есть, но прогулка мне не повредит.
– Погода отвратительная.
– Ничего страшного. Ну, до встречи, ма.
– Жду тебя, – сказала Доди и дала отбой.
Кэрри тоже положила трубку и минуту-другую на нее глядела, а потом вдруг обнаружила, что улыбается. Но не радостно, а, скорее, кисло, потому что ощутила холодность и отстраненность матери, чего и ждала, и боялась.
Собственно, так было всегда. Недостаток внимания, неприязнь – уже в раннем отрочестве Кэрри столкнулась с этим и научилась принимать. Она видела, как общаются друг с другом в чужих семьях, и понимала, что, не будь у нее отца, она бы выросла, так и не узнав, что значит любить и быть любимой.
Ей так и не удалось понять, почему Джеффри Саттон женился на Доди. Возможно, потому, что та была хорошенькой, кокетливой, обаятельной и, как любая юная девушка, умела прикинуться такой, какой каждый мужчина видел свою избранницу. То, что это был от начала до конца тонкий расчет, выяснилось слишком поздно. Доди видела в Джеффри не только привлекательного зрелого мужчину, но и гарантию обеспеченного будущего – у него была солидная работа, он служил брокером в Сити, делал успешную карьеру, и его сослуживцы принадлежали к тому самому социальному слою, в который стремилась попасть Доди.
Никола родилась первой; потом, пять лет спустя, появилась Кэрри. Сестры были такие разные, что казалось, каждая из них принадлежит только кому-то одному из родителей. Как если бы Доди родила Николу без участия Джеффри, а Джеффри сам каким-то чудесным образом произвел на свет Кэрри.
Он был ее отцом, другом, союзником… Он, супруг, связанный узами мезальянса. Именно он, Джеффри, водил дочерей в школу, пока их мать лежала в постели, прихлебывая китайский чай и почитывая романы. Кэрри помнит, как он приходил с работы, как поворачивался ключ в американском замке, как она бежала вниз по лестнице, чтобы встретить отца, ведь Доди еще не вернулась – она играла в бридж – и в кухне возилась только прислуга. Усталый, измученный после целого дня изнурительной работы, он швырял портфель, сбрасывал пальто, шел наверх и помогал Кэрри с уроками или слушал, как она играет этюды на фортепиано. Именно Джеффри вносил веселье в их жизнь, он всегда готов был устроить пикник, загородную прогулку, праздник. Не кто иной, как Джеффри, впервые повез Кэрри в Валь-д’Изер кататься на лыжах, а ей только исполнилось десять. Они поселились на снятой в аренду вилле вместе с веселой компанией из двух других семей. Это были лучшие в жизни Кэрри каникулы. С тех пор она на всю жизнь полюбила лыжи. Никола не поехала с ними: она не увлекалась спортом и ей нравилось оставаться дома с Доди. Они вместе ходили по магазинам, покупали новые платья к рождественским вечеринкам, которые Никола не собиралась пропускать.
Наряды, мальчики, вечеринки будили у Николы страстный интерес, поэтому никто не удивился, что она