Ангелы на полставки. Ричард Бах
железкам в какой-нибудь пустынной местности. Не помню, чтобы я злился во время полета, – бывало, конечно, страшно, но страх этот никогда не перерастал в гнев.
Гнев – это боязнь что-то потерять.
Я рад, что усвоил этот важный урок. Как говорится, лучше поздно, чем никогда.
Пожалуй, единственное, что может меня зацепить, – это угроза для моей жизни или для жизни близких мне людей. Но ничто не угрожает сейчас моим друзьям – да и моей жизни тоже.
Странная вещь происходит с теми, кто пережил клиническую смерть: вернувшись с того света, они перестают бояться ухода из этого мира. По-видимому, у них меняется само представление о Смерти. Так, во всяком случае, произошло со мной. И все потому, что по ту сторону не было ни боли, ни страха. Я даже сразу не понял, что умер. Мой самолет разбился, но осознание этого пришло лишь неделю спустя.
Иллюзорное впечатление удивительно мягкой посадки длилось еще с минуту после того, как мой самолет зацепил провода и рухнул на землю. Я не почувствовал ни удара, ни изменений в характере полета. Я превратился в пилота-призрака, летевшего на самолете-призраке, и оба мы были совершенны. Ни тени сомнения, будто что-то идет не так. Авария стала реальностью лишь неделей позже, когда я очнулся на больничной койке.
Теперь, если что-то угрожает моей жизни, меня это не пугает: «Что, уже пора Домой? Прекрасно!» Мои сумки собраны. Не понимаю, почему на лицах у тех, кто узнает о скорой смерти, не расцветает улыбка. Мы уходим Домой, а скорбь – свойство смертной природы, а не духа. Не верите? Попробуйте представить, что вы не тело, а дух, а затем спросите себя, боитесь ли вы смерти.
Что мы теряем со смертью здесь, на Земле? Свои дома, самолеты и прочие вещи? Но все это не пригодится нам по ту сторону. Свою жизнь? Забавно… но попросту невозможно. Друзей и любимых? Смерть не в силах положить конец любви. Все они присоединятся к нам, как только вернутся Домой.
Невыносимо долгое ожидание? Как сказать. Оглянитесь на свою жизнь. Давно ли вам было шесть или десять?
Нам кажется, что мы движемся в будущее с ужасающей медлительностью: оно как горизонт, к которому приближаешься на автомобиле. Тогда как прошлое мелькнуло и исчезло. Но это медленное продвижение вперед необходимо нам, чтобы уделить внимание деталям своего будущего.
Долгая разлука между друзьями? Только не для того, кто уже там… Часто ли наши ушедшие друзья сообщают о том, что с нетерпением ждут встречи? Насколько мне известно, никогда. Зато мы, смертные, можем тосковать по ним годами.
После авиакатастрофы во мне произошла большая перемена – мое отношение к смерти полностью изменилось.
Смерть для меня теперь как возвращение домой после долгой отлучки, где все тебе рады и все так знакомо. Секунда – и мы уже там. Мы не скучаем по своим близким, у которых просто есть еще дела на Земле… Каждую ночь мы можем встречаться с ними во сне. Смертные забывают об этих встречах, а вот духи – никогда.
Если мне и случается испытать страх, то лишь в те моменты, когда я забываю о своем вечном Доме и переключаюсь на идеи и представления смертных. Мне ведь