Исток бесчеловечности. Светлана Бринкер
печь на кухне). Хигг заботливо пошевелил угли, убедился, что холодный бок горшка совершенно не нагрелся, тяжко вздохнул – так, что в оружейном зале загремели мечи и кольчуги на крюках, а с крыши посыпались нетопыри и коты.
– В Лиод! – выговорил великан после длинной паузы.
Штиллер кивнул. Стоящая рядом Бретта поблёскивала глазами в полумраке, чуя лёгкий аромат жареного: реальный – и запах предполагаемого приключения. Её фигурка неосознанно приняла стойку, удобную как для нападения, так и для открытия Врат Ада. Штиллер мог показать ей, как это делается. А возможно, и учить бы не пришлось.
– Хоть бы выспаться дали, мелочь непочтительная, взрослых не уважающая, – Хигг тёр глаза так безжалостно, будто в кармане у него валялась пара запасных. – Зачем вам в Лиод-то? Туда Катер всё время ходит, картину Марион фан Бремерзе ищет с прошлого Годового Поворота. А толку никакого.
– Вот, – обрадовалась Бретта, – Катер тоже с нами пойдёт. Рен, поможешь мне его уговорить, да?
– Легко, – пообещал ключник. – Мы просто откажемся от своей доли вознаграждения за картину.
Бретта скривила недовольную рожицу, но не возразила.
– Кстати, давно хотел увидеть подлинную фан Бремерзе. У нас в Михине в ратуше висят три копии, в том числе и «Нарушение Запрета». Её полдня рассматриваешь – снова и снова на незамеченные детали натыкаешься. То вдруг видишь лицо тонущего рыбака из-под волны, то сундук скачет по воде, как бешеная единорожица… И ошибка в направлении ветров, раздувающих паруса! Она создаёт иллюзию, что все корабли плывут прямо к тебе в руки…
Штиллер понимал, что беспорядочный рассказ не передаёт глубокой печали, которую он ощутил, увидев три колдовские картины: от осознания, что ему не сотворить ничего подобного. Тоски бесталанного, способного понять, насколько обделён. Но всё равно размахивал руками, рисовал в воздухе волны и корабли. Словно пытался рассказать о том, почему полюбил.
– Говорят, копии не идут ни в какое сравнение с оригиналами! – завершил Рен свой рассказ. – Странно, что столичный Храм не выставляет их. Народ отовсюду приезжал бы поглядеть.
– Ведьма она была, Марион, – неожиданно заверил Хигг, и покивал мрачно, со знанием дела. – Злобная сумасшедшая ведьма. И картины у неё недобрые. По мне, так правильно, что Катер спалит эту дрянь.
И наёмник угрюмо наклонился к «девке», пытась толком «разбудить» её: сырые угли тлели, но жара совсем не давали.
– Спалит?! – испугался Штиллер.
– Именно: пожжёт, порубит, скормит шушунам, как получится. Заказ такой: картину Марион уничтожить. А ты думал, Катер ищет, чтоб королевне в подарок к свадьбе поднести? – Хигг захохотал, но сразу получил от Бретты кулаком в бок: народ перебудишь!
– Варварство какое, – ключник беспомощно перевёл взгляд на Бретту, но ту вдруг чрезвычайно заинтересовали лезвия на запястье.
Хигг продолжил громовым шёпотом:
– Мы, ученики, все её боялись,