По ту сторону баррикад. Галия Асан
тоже мусульманки?
– Конечно! Дорогая, просто у всех разная степень веры.
Я не могла этого понять и принять, отец всегда говорил только ультиматумами: либо ты с нами, либо против нас. И мама его поддерживала. Но что же я вижу здесь?
– Давай, Ханифа, расскажи мне о себе.
– А что рассказать?
– Что ты любишь? Твои любимые книги, фильмы, стихи?
Не знаю, поняла ли она по моему озадаченному взгляду, видно, что нет, что у меня не было ни любимых фильмов, ни стихов, ни всякой этой ерунды. Моей единственной любовью были мои брат и сестренки, мои родители.
– У меня их нет.
– Но что-то любимое должно быть? – задумчиво сказала она и что-то черканула в своей записной книжке.
– Моя семья, от которой осталась половина. Мои сестры. Я люблю запах свежеиспеченного хлеба дома, когда отец возвращался с базара, а мама варила нашу любимую кашу из кукурузной муки. Я люблю звук дождя по крыше, когда сидишь дома с братом и пьешь ароматный чай. Люблю смотреть на голубое небо, на звездное небо и рассказывать сестренкам о Всевышнем.
Зульфия не перебивая слушала меня, не знаю что произошло, но на этот раз пришла ее очередь плакать. Может мои слова всколыхнули в ней забытые чувства, а может, ей всего лишь было жаль девочку, у которой не было даже любимых стихов. Так или иначе, наш сегодняшний сеанс был завершен. Она ушла.
– Махмуд, – вошла я в комнату к брату, – у тебя есть любимые фильмы?
– Да, конечно.
– А стихи?
– Есть парочка.
– А книги? – не унималась я.
– Есть, Ханифа!
– А у меня нет, – грустно сказала я.
– Не расстраивайся из-за этого, пусть мои книги станут и твоими, – вот за это я всегда любила Махмуда, он всегда протягивал руку помощи. К тому же он был единственным в семье дяди, кто совершал пятикратный намаз. Ну, не считая меня, естественно.
На следующий день я опять пошла в школу. Дядя довез меня до ворот, сказал быть хорошей девочкой и уехал на работу. Уже три недели прошло с моего первого дня в школе. И я решила завести подруг. Ко мне подошла Зайнап.
– Ассаламу алейкум! Как ты?
– Ваалейкум ассалам, хорошо, а ты сама как?
– Ого, ты интересуешься моими делами, – она закатила свои красивые глаза.
– Ну да.
– Гордость исчезла?
– Какая еще гордость? – удивилась я.
Поняв по ее взгляду. Что все считают меня гордячкой, я решила исправить это.
– Я совсем не гордячка! Мне просто трудно с вами.
– Потому что ты из села?
– Что вы все зациклились на этом селе? Да, я из села.
– Я думаю, ты хорошая. Слушай, ты умеешь хранить секреты?
Секреты? Мне никогда не приходилось хранить секреты! Разве что только один раз. Это было в прошлой школе. Моя подруга Нармин рассказала мне, что стала девушкой, но из-за того, что она не хотела надевать платок, она скрыла это от родителей. Я тогда сдержала секрет. Но, видимо, нашелся тот, кто