Я просто ждал тебя. Валя Шопорова
чувствовать себя виноватым.
Ответа снова не последовало. Только тишина и шум воды. Значит, Леон обиделся. Чего и следовало ожидать. Он ведь тоже очень обидчивый, просто, в отличие от Дориана, старается не показывать этого. Но Дориан-то это знает. Значит, придётся извиняться так, через закрытую дверь.
Прислонившись к ней спиной, младший заговорил:
– Я прощения попросить хотел. Прости меня за то, как я вёл себя вчера, за то, что наговорил. Я действительно очень люблю тебя и желаю тебе счастья. И если ты нашёл его в Кайсе, то я могу только порадоваться за вас. Просто… ты же знаешь, какой я гавнюк. Я ревную тебя, потому что привык, что ты всегда рядом, что кроме меня тебе тоже никто не нужен. Но я буду стараться привыкнуть к тому, что теперь тебе надо уделять время и своим отношениям с Кайсей. Я очень постараюсь это сделать. Не злись на меня, пожалуйста. Ты же знаешь, что все мои слова, сказанные сгоряча, надо умножать на ноль. Они ничего не значат. Лео, ты слышишь меня?
Тишина. Слушает.
Вздохнув, Дориан продолжил:
– Может быть, ты прав, и мне на самом деле нечем заняться. Тексты не пишутся. Развлекаться не хочется. Вот я и цепляюсь к тебе, требую твоего внимания, как та самая девочка-истеричка, – он улыбнулся и обернулся на дверь. – Но я не хочу, чтобы ты выбирал между мной и Кайсей, я не имею права ставить тебя перед этим выбором. Ты только не пей так много. Хорошо?
Дориан снова замолчал, ожидая какой-то ответной реплики, хоть какого-то звука, но ответом ему по-прежнему было молчание.
– Леон, скажи хоть что-нибудь, – проговорил он, запрокинув голову и упёршись затылком в дверь. – Ты так сильно обиделся на меня? Ну, что мне сделать, чтобы ты простил меня? Хочешь, я молчать буду? Совсем? Помнишь, ты когда-то поспорить со мной хотел, что я не смогу целый день молчать, а я отказался, потому что понимал, что точно проиграю? Лео, ну, скажи уже что-нибудь…
Дориан жалобно поскрёбся в дверь, после чего упёрся в неё лбом.
– Лео…
Молчание. Сколько уже можно? Неужели он уже настолько достал близнеца, что тот не хочет с ним разговаривать?
Подождав ещё немного, Дориан снова постучал и уже требовательнее обратился к старшему:
– Леон, если ты продолжишь молчать, я зайду. И мне всё равно на то, что ты можешь быть против.
И снова в ответ прозвучало ничто. И вдруг сердце неприятно кольнуло тревогой. А что, если Леон действительно не слышит? Вдруг ему плохо стало?
Вмиг забыв про всё, Дориан в последний раз громко сказал:
– Леон, я захожу, – и повернул ручку. Дверь не поддалась.
Внутри всё похолодело, а глаза в ужасе округлились. Леон же никогда не закрывается в душе, как и сам Дориан. Зачем ему делать это теперь? Только, если…
– Лео! – высоко от испуга воскликнул Дориан и со всей силы налетел на дверь.
Плечо прострелило болью, а вот дверь даже не скрипнула. Быстро сбегав на первый этаж за ботинком, Дориан натянул его на ногу и ударил ею по замку,