Возвращение. Аркадий и Борис Стругацкие
видел, что на столе Лина нет боксерских перчаток, которые валялись там регулярно и непременно изо дня в день в течение двух последних лет. Над кроватью Капитана не было фотографии Горбовского в вакуум-скафандре, а стол Поля был пуст.
Учитель Тенин понял все. Он понял, что они хотят удрать, и он понял, куда они хотят удрать. Он понял даже, когда они хотят удрать. Фотографии нет – значит, она в рюкзаке Капитана. Значит, рюкзак уже собран. Значит, они уходят завтра утром, пораньше. Потому что Капитан любит делать все обстоятельно и никогда не откладывает на завтра то, что можно сделать сегодня. Кстати, рюкзак Поля наверняка еще не готов: Поль предпочитает все делать послезавтра. Значит, они уходят завтра и уходят через окно, чтобы не беспокоить дежурного. Они очень не любят беспокоить дежурного.
Учитель заглянул под кровати. Рюкзак Капитана был упакован с завидной аккуратностью. Под кроватью Поля валялся рюкзак Поля. Из рюкзака торчала любимая рубашка Поля – без ворота, в красную полоску. В стенном шкафу покоится с величайшей тщательностью сплетенная из простынь лестница – несомненно, творение Атоса.
Так… Значит, надо думать. Учитель Тенин помрачнел и повеселел одновременно.
Из душевой выкатился Поль в одних трусах, увидел учителя и прошелся колесом.
– Неплохо, Поль! – воскликнул учитель. – Но не гни ноги, мальчик!
– Виу! – завопил Поль и прошелся колесом в обратную сторону. – Учитель, космолетчики! Учитель пришел!
Он всегда забывал поздороваться.
Экипаж «Галактиона» ринулся в комнату и застрял в дверях. Учитель Тенин смотрел на иих и думал… ничего ие думал. Он очень любил их. Он всегда любил их. Всех. Всех, кого вырастил и выпустил в Большой Мир. Их было много, и лучше всех были эти. Потому что они были сейчас. Они стояли руки по швам и смотрели на него так, как ему хотелось. Почти так.
– Ка те те у эс те ха де, – просигналил учитель. Это означало: «Экипажу „Галактиона“. Вижу вас хорошо. Нет ли пыли по курсу?»
– Те те ку у зе це, – вразноголосицу ответил экипаж. Они тоже видели хорошо, и пыли по курсу почти не было.
– Облачиться! – скомандовал учитель и уставился на свой хронометр.
Экипаж с треском кинулся облачаться.
– Где мой носок?! – заорал Лин и увидел яхту. – Не воображай, что это остроумно, Полли… – проворчал он.
Облачение длилось 39 секунд с десятыми, последним облачился Лин.
– Свинство, Полли, – ворчал он. – Остроумец!.. Потом все сели кто куда, и учитель сказал:
– Литература, география, алгебра, труд. Так?
– И еще немножко физкультуры, – добавил Атос.
– Несомненно, – сказал учитель. – Это видно по твоему опухшему носу. Кстати, Поль до сих пор сгибает ноги. Саша, ты должен показать ему.
– Ладно, – сказал Лин с удовольствием. – Но он туповат, учитель.
Поль ответил немедленно:
– Лучше быть туповатым в колене, чем тупым, как полено!..
– Три с плюсом, – учитель покачал головой. – Не слишком грамотно, но идея ясна. Годам к тридцати ты, может