Миф о 1648 годе: класс, геополитика и создание современных международных отношений. Бенно Тешке
фундаментальная трансформация структуры международной системы вместе со всеми ее правилами разрешения конфликтов и сотрудничества. И хотя реалисты и нереалисты расходятся в своих оценках современной всемирно-исторической ситуации, исследователи в области МО и МПЭ едины в определении вестфальской системы государств в качестве исходной точки для изучения современной структуры мировой политики.
Неясность относительно направленности и последствий современных тенденций вынудила исследователей МО снова обратиться к более широкой проблеме общей природы трансформаций, осуществляющихся как внутри международных систем, так и при переходе от одной системы к другой. И здесь в качестве более надежного средства для построения теории выступает история. Исторический поворот в МО создал новый список вопросов. Если суверенитет и система государств, возникшие в эпоху Нового времени, вступают в период упадка, какие уроки можно извлечь из более ранних геополитических трансформаций? Если этот новый порядок может стать угрозой для государственного суверенитета, базирующегося на принципе исключительной территориальности, являющемся основным строительным элементом межгосударственных отношений, теряет ли сама эта дисциплина свой статус независимой социальной науки, подтвержденный существованием отдельной сферы «международного»?
Обычно вопрос о формировании нововременного (modern) международного порядка связывается с Вестфальскими мирными договоренностями, которыми завершилась Тридцатилетняя война. Общее мнение, разделяемое и американской политической наукой, и британской теорией международных отношений, и немецкой социальной философией, состоит в том, что вестфальское соглашение выстроило европейский порядок на основе суверенных государств, придерживающихся нововременных принципов разрешения конфликтов и сотрудничества. Междисциплинарное и межпарадигмальное согласие относительно 1648 г. как истока нововременных международных отношений наделило теорию МО как дисциплину собственной направленностью, тематическим единством и исторической легитимностью. Нить подобного молчаливого согласия пронизывает все работы в этой дисциплине, переходя от одного поколения теоретиков МО к другому. Даты не способны лгать, а чем отдаленнее они от нас, тем меньше желания вскрывать их социальный контекст, социальное содержание и значение. Однако периодизация – это не невинное занятие, не просто педагогический или эвристический инструмент для расстановки меток в неразмеченном потоке истории. Такой инструмент влечет за собой предпосылки относительно длительности и содержания определенных эпох и геополитических порядков и одновременно склоняет теории МО к усвоению определенных критериев, используемых для теоретизации непрерывности или слома международных режимов. Следовательно, согласие в вопросе о нововременном характере 1648 г. предполагает более развернутые суждения о непрерывном существовании Вестфальского порядка с середины XVII в. до наших дней. Хотя немногие специалисты по МО станут утверждать, что европейскую политику XVII в. можно