Активная сторона бесконечности. Карлос Кастанеда
давай отложим вопрос о наших двух сознаниях и вернемся к идее твоего альбома памятных событий. Я должен добавить, что составление такого альбома – это упражнение на дисциплину и беспристрастность. Можешь также считать его сценой битвы.
Утверждение дона Хуана – о том, что конфликт моей любви и нелюбви к нему закончится, как только я откажусь от своего эгоцентризма, – для меня ничего не значило. Собственно, оно лишь еще больше расстроило и разозлило меня. И когда дон Хуан сказал об альбоме как о сцене битвы, я набросился на него со всем накопившимся ядом.
– Уже саму идею коллекции событий трудно понять, – заявил я протестующим тоном, – но то, что ты называешь ее «альбомом», который к тому же является «сценой битвы», – это уж слишком. Слишком туманно. Твои метафоры лишены всякого смысла.
– Странно! По мне, так как раз наоборот, – спокойно ответил дон Хуан. – Для меня в том, что такой альбом является сценой битвы, содержится бездна смысла. Я бы не хотел, чтобы мой альбом памятных событий был чем-нибудь другим, кроме сцены битвы.
Я хотел продолжать отстаивать свою точку зрения, собираясь объяснить ему, что понимаю идею альбома памятных событий. Я возражал лишь против того, что дон Хуан так запутанно ее излагает. В то время я считал себя сторонником ясности и функциональности в использовании языка. Дон Хуан воздержался от комментариев по поводу моего воинственного настроения. Он лишь покивал головой, как бы полностью соглашаясь со мной. И тут произошло что-то непонятное.
Не то у меня совершенно иссякла энергия, не то, наоборот, гигантская волна энергии подхватила меня. Совершенно неожиданно, помимо воли я осознал бессмысленность своих протестов. Мне стало стыдно.
– Что заставляет меня вести себя именно так? – честно спросил я дона Хуана.
Моему смущению не было предела. Потрясение было так велико, что у меня вдруг потекли слезы.
– Не беспокойся о глупых мелочах, – сказал дон Хуан успокаивающе. – Все мы такие, и мужчины, и женщины.
– Ты имеешь в виду, дон Хуан, что мы по природе мелочны и противоречивы?
– Нет, мы не мелочны и не противоречивы, – ответил он. – Наша мелочность и противоречивость – это скорее результат трансцендентального конфликта, под влиянием которого мы все находимся. Но только маги болезненно и безнадежно осознают его. Это конфликт двух сознаний.
Дон Хуан сверлил меня взглядом; его глаза были как два черных уголька.
– Ты все время говоришь мне об этих двух сознаниях, – сказал я, – но мой мозг не может усвоить то, что ты говоришь. Почему?
– В свое время ты поймешь почему, – ответил он. – А пока достаточно будет, если я еще раз повторю тебе то, что уже говорил о двух сознаниях. Одно из них – наше истинное сознание, продукт всего нашего жизненного опыта; то сознание, которое редко говорит, потому что оно побеждено и подавлено до полного затмения. Другое сознание, которое мы используем ежедневно во всем, что мы делаем, встроено в нас извне.
– По-моему, сама концепция