Огонь изнутри. Карлос Кастанеда
Эту Силу древние видящие назвали Орлом, поскольку те немногие взгляды мельком, которые позволили им увидеть эту Силу, создали у них впечатление, что она напоминает нечто похожее на бесконечно огромного черно-белого орла. Они увидели, что именно Орел наделяет осознанием. Он создает живые существа таким образом, чтобы они в процессе жизни могли обогащать осознание, полученное от него вместе с жизнью. И еще они увидели, что именно Орел пожирает обогащенное осознание, отбирая его у существ в момент их смерти.
– И потому, когда древние видящие утверждали, что смысл жизни состоит в накоплении и развитии осознания, – продолжал дон Хуан, – речь шла не о вере и не о логическом умозаключении. Они это увидели.
Они увидели, как осознание живых существ отлетает в момент смерти и, подобно светящимся клубкам ваты, поднимается прямо к клюву Орла и им поглощается. И потому для древних видящих был очевиден факт: смысл жизни всех существ – в обогащении осознания, которым питается Орел.
Дону Хуану потребовалось ненадолго отправиться куда-то по делам, поэтому он на время прервал свои объяснения. Нестор отвез его в Оахаку. Провожая их, я вспомнил, что в начале нашего с доном Хуаном знакомства я воспринимал его заявления насчет поездок по делам как своего рода эвфемизмы. Я думал, что стоит за этим нечто совсем другое. Но постепенно до меня дошло – его слова на самом деле соответствуют реальному положению вещей. У него действительно были какие-то дела в разных местах. Каждый раз перед такой поездкой дон Хуан надевал костюм-тройку – а их у него было довольно много – и становился похожим на кого угодно, но только не на знакомого мне старика-индейца. Как-то раз я даже высказался насчет совершенства этих его перевоплощений.
– Нагваль должен обладать гибкостью, достаточной для того, чтобы уметь становиться кем угодно, – объяснил мне тогда дон Хуан. – Быть Нагвалем, кроме всего прочего, – значит не иметь слабых мест, которые необходимо защищать. Запомни это хорошенько – нам еще не раз предстоит к этому вернуться.
И мы возвращались к этому моменту снова и снова. И действительно, создавалось впечатление, что у дона Хуана нет слабых мест, нуждающихся в защите. Но в этот раз, пока он был в Оахаке, у меня все же возникла тень сомнения. Неожиданно меня осенило: у Нагваля есть нечто, подлежащее защите. Это нечто – описание Орла. Мне казалось, что оно действительно требует защиты, причем защиты весьма пристрастной.
Я пытался заговорить об этом с видящими из отряда дона Хуана, но они уклонялись от ответа, заявляя, что я нахожусь на карантине и что подобного рода беседы со мной запрещены до тех пор, пока дон Хуан не закончит свое объяснение.
Поэтому, едва дон Хуан вернулся и мы с ним присели, чтобы поговорить, я спросил его об этом.
– Истины, о которых я тебе рассказываю, вовсе не являются чем-то, что необходимо защищать, тем более – защищать с пристрастием, – ответил он. – И если ты полагаешь, что я пытаюсь их отстаивать, ты заблуждаешься. Эти истины