Я – Спартак! Битва за Рим. Валерий Атамашкин
хочу больше слушать всю эту чушь! – добавил он.
Лица Суры и Ореста осунулись. Орест было хотел что-то сказать, но видя на себе взгляд Фроста, памятуя о судьбе людей из собственной свиты, одумался, громко сглотнул слюну. Они выглядели жалко, будто двое мальчишек, пойманные за непристойным делом строгим отцом. Крассовский гордо выпрямился. Спектакль Суры и Ореста начал ему надоедать. Консулы не до конца понимали или делали вид, что не понимают происходящего у стен Рима. В таком случае следовало дать им понять, что Марк Робертович Крассовский явился сюда отнюдь не для того, чтобы вести пустые разговоры. Сенат прислал сюда Суру и Лентула в надежде, что им удастся договориться с Крассом. Это были авторитетные в Республике люди, не случайно занявшие высшие магистерские должности консулов в столь непростой для Рима период. Возможно, в голову одного из сенаторов пришла отчаянная мысль, что родственник легата Крассовского консул Сура сумеет договориться с олигархом с глазу на глаз. Консулы пришли без оружия, и Крассовский дал им шанс сказать свое слово. Они им воспользовались сполна, другое дело, что ни от Ореста, ни от Суры он не услышал ничего путного, предложений сказано не было, все это была пустая трепотня. Если сенат видел в прежнем Марке Крассе идиота, следовало показать им, что нынешний Марк Красс таковым отнюдь не является. Следующее слово в переговорах было за ним. Олигарх покосился на Лидия Фроста и коротко кивнул.
Марк Робертович не дождался приглашения сената и вошел в Рим сам. Никаких препятствий на пути олигарха больше не было. Капенские ворота были открыты, а стража, охраняющая арку, бежала еще тогда, когда ликторы Крассовского расправились с делегацией Суры и Ореста у подножия холма. Рим распахнул перед ним свои двери, приглашая войти. Глупо было бы не воспользоваться приглашением. Сенат проявил себя как паршивый переговорщик. Не имея за собой силы, курийские толстосумы были не в состоянии конструктивно решать проблемы и напрасно считали, что сегодня им удастся спрятаться за спинами друг у друга. В окружении ликторов и алы союзнической кавалерии во главе с префектом Крассовский скакал по улицам Рима к главной его площади, к Форуму, где вот уже много веков подряд решались человеческие судьбы и писалась история Рима.
Улицы древнего города, достаточно узкие для того, чтобы пропустить столь внушительный конный отряд, заставили кавалеристов сбавить темп. Под копыта лошадей норовили угодить случайные прохожие, которых ни капельки не смущал вид вооруженных до зубов кавалеристов. Казалось бы, слух о появлении преторских легионов у стен вечного города должен был испугать римлян, но ничего подобного не произошло. Напротив, когда крики кавалеристов, разгоняющих со своего пути зевак, разносились по улицам Целия, двери домов раскрывались настежь, народ валился на улицу, желая собственными глазами увидеть, что же происходит в городе. Никто не хотел довольствоваться рассказами очевидцев за ужином, каждый хотел увидеть происходящее собственными глазами. Поэтому среди зевак были