Блокпост. Лев Пучков
– часом, не Дрюон? – удивился подошедший к ним Шифер. – Родственник, что ль?
Француз вымученно улыбнулся и пожал плечами – в глазах его замерцал слабенький огонек надежды. Ловкие и лихие штукари на броне да при стволах, – чем черт не шутит, глядишь, и помогут…
– Короче, Морис, насчет полиции – это ты зря, – сообщил Иван. – Мы, конечно, не совсем полиция, однако… Короче – я тебе обещаю, что мы этих пиздронов[5] достанем. И не хорони – рановато еще. Они, пиздроны, всегда грозятся головы отрезать. Дурная привычка… – И зычно крикнул: – Отделение – на броню! Заводи, Петро, – а местному водиле пояснил: – Поедем за супостатом. Хотите – догоняйте…
Через минуту «бэтээр» в хорошем темпе пылил по грунтовке, наподобие крейсера с разбегу ныряя в рытвины и ложбины, – десант так и подлетал, хватаясь за задницы. Белая «Нива» стойко держалась метрах в трехстах – судя по всему, запуганный Иваном водила забыл о своих рессорах. Таким образом, было допущено третье за тот злополучный день нарушение, состоящее, в свою очередь, из трех отклонений: а) отделение сопровождения свернуло с маршрута; б) на свой страх и риск приступило к преследованию банды; в) не поставило об этом в известность руководство…
Глава 2
В необъятном кожаном кресле из дорогого кабинетного набора расслабленно полулежал мужик сорока восьми лет и вяло наслаждался жизнью. Принцип Алмазного Пути, который проповедовали некоторые апологеты Преподобного Муна, предписывал не жить просто так, подобно влекомой ветром соринке, а каждый день, час, каждую секунду наслаждаться житием – тогда время, отведенное тебе на этом свете, не будет потрачено даром. С некоторых пор мужик с большим вниманием прислушивался к различным учениям аналогичного толка и даже пытался им следовать – в тех аспектах, которые казались ему приемлемыми. Аспект, касающийся Алмазного Пути, вне всякого сомнения, был для мужика очень даже приемлем, а потому он старался неукоснительно ему следовать. В настоящий момент он наслаждался покоем и комфортом, а для полноты ощущений употреблял сочную черешню, попутно тренируясь в меткости: лениво надувал щеки и с шумом выплевывал косточки, стараясь попадать в мусорную корзину, расположенную в трех метрах прямо по курсу, между двумя аналогичными креслами из того же набора. Получалось довольно сносно – большая часть косточек попадала в корзину, громко ударяясь о пластмассовые стенки, и лишь незначительное количество ядрышек прилипало к шершавой коже кресел.
Если бы мужик встал и распрямился, можно было бы с легкостью определить, что от пола до макушки высота данного субъекта составляет что-то около метра пятидесяти с небольшим, голову он имеет обыкновение держать прямо, слегка вздернув квадратный, с ямочкой посредине подбородок, а маленькие, глубоко посаженные глазки его отчего-то тусклы и безразличны ко всему происходящему в обозримой видимости.
А вот ежели б он вдобавок снял свою белоснежную шелковую рубаху да выпростался из тончайших хэбэшных штанов… Нет-нет, не подумайте
Так у Ивана в части командир обзывает плохих людей – ну и, естественно, остальные тоже обезьянничают.