Конфуций и Вэнь. Георгий Георгиевич Батура
«домовые» и т. д.). И таким образом он все ближе и точнее приближается к своей истинной цели, на которую и направлено Жэнь – к предстоянию «духам верха».
Бесспорно то, что смысл стихотворения намеренно «затемнен», т. к. стихотворение не является бытовым, а предназначено для отработки духовной практики Жэнь. Мысли человека обычно привязаны к той обстановке, в которой он привык находиться. А здесь мы видим как бы «внушение» (со стороны!) чего-то противоестественного: «на улицах нет людей», «нет пьющих вино», – все это не соответствует реальной жизни. Такие картины призваны оторвать мысли человека от всего привычного, земного, и в первую очередь, от общения с себе подобными, – от человека. Это – медитативная техника, направленная на то, чтобы «стереть» в памяти любое присутствие людей. Рефрен объясняет всё. Слог шу, как мы уже говорили, подобран не случайно, он повторяется шесть раз, образуя «физиологический ритм», сопровождаемый одинаковым «выдыханием воздуха». Сам слог шу содействует очищению сознания от внешнего мира и обращению сознания внутрь.
Формула [жэнь] мэй цзу Жэнь – «[человек] прекрасным предкам предстоит» – судя по тексту Ши цзин была стандартной для практики «постижения Дэ», т. к. она, как шаблон, повторяется в этих двух разных стихах, где первый – это медитативная молитва, а второй – художественное воспевание сыновнего долга. Эта формула и есть – «Иисусова молитва» Раннего Чжоу.
Анализируя эту древнюю фразу, сохраненную в Ши цзин, можно в качестве гипотезы предположить следующее. Первоначально знак Жэнь был составлен чжоусцами из двух имеющихся в то время иероглифов: знака «человек» (жэнь) и древнейшего иньского знака Шан ди, который включает в себя знак шан – «верх». Знак ди, скорее всего, раньше обозначал всех предков вана племени Шан, и по преемственности, предков самых первых ванов Чжоу.
Затем чжоусцы в своем государственном устройстве и в духовной практике переросли своих предшественников (появление знака синь-«сердце» этому свидетельство). Именно в это время мы видим появление Неба-Тянь вместо прежнего Шан ди (первоначально Шан ди встречается в чжоуских текстах наравне с Тянь), и отмену человеческих жертвоприношений. По этим же «политическим мотивам» чжоусцы могли и в других случаях отказаться от использования иньского иероглифа (шан-)ди, заменив его нейтральным иероглифом цзы, который стал обозначать предков аристократов как племени Шан-Инь, так и племени Чжоу. Следствием этого могло явиться также и то, что от «устаревшего» иньского иероглифа Шан ди в Жэнь был оставлен только знак шан – «верхи». Таким образом, первоначальный знак Жэнь утратил свою видимую связь с династией Шан и приобрел «интернациональный» характер. Однако это – только предположение.
Духовная практика в раннем Чжоу была общей как для правящих аристократов Чжоу, так и для покоренных аристократов Инь, которые уничтожены не были, и для поселения которых была выделены специальные земли, подвластные Чжоу. То, что