Денис Артемьевич Владимиров. Виктор Улин
Быкова (впоследствии Максимова), Таисия Арефьевна Тушкина (замуж не вышедшая) и Галина Павловна Матвиевская, сохранившая свою «дев. фам.» по причине ученой известности.
(Последняя известна всему миру как специалист по истории математики, доктор наук и член-корреспондент Академии наук.
С ее дочерью Инной – ныне доцентом Оренбургского государственного университета – мы учились в одной группе.
А ее муж, ученый-биолог профессор Карим Рахимович Рахимов тоже сделался одним из моих старших друзей, хотя мы и виделись редко.)
Эпоха маминого студенчества и последующего аспирантства выпала сложной; на те годы пришлась смерть Сталина, хоронить которого некоторые ездили в Москву. Вопросы мировоззрения – и просто бытовые проблемы – будоражили юные умы, решать приходилось на ходу (и почти всегда с опасением за излишнюю откровенность). Вспоминая те времена, мама часто рассказывала, как в самых трудных ситуациях они говорили:
– Надо посоветоваться с Денисом!
И совет всегда оказывался дельным, точным и безупречным. Опередив всего на 1 год по рождению, Владимиров был старше веселых подружек на целую жизнь. Думаю, причиной служила не только пережитая блокада, он просто родился мудрым.
Эта врожденная, не объяснимая ни воспитанием, ни образованием мудрость была, пожалуй, одной из главных, не подверженных временнЫм изменениям черт моего старшего друга.
(Как, дополняя Эриха Марию, скажу, что еврей всегда рождается сразу не только старым, но и умным.)
Его манера подразумевать, не высказывая – вкладывать в реплику подтекст, ясный заинтересованному и проходящий мимо равнодушного – по сю пору видится мне, дипломированному художнику слова, непревзойденной.
Вспомню один эпизод из моей ранней студенческой поры.
(Меня могут упрекнуть в нарушении хронологии, в скачках туда и сюда, то на 10 лет вперед, то на 20 назад.
Но я пишу не биографию; я рисую портрет и потому не слежу за ходом времени, иллюстрирую детали образа фактами в тот момент, когда они приходят на память.)
Тогда мы (с мамой, приехавшей ко мне) были в гостях у Владимировых, сидели за столом, ели (а у Владимировых еда всегда могла дать 100 очков вперед и моему любимому кафе «Север» (с профитролями в шоколадном соусе) и даже ресторану «Метрополь») и пили.
Валентина Борисовна решила показать рисунки Тёмы, бывшего моложе меня то ли 11, то ли 12-ю годами. Все знали, что я рисовал (талант пришел от деда Василия Ивановича, во время нудных совещаний украшавшего блокнот танками), хоть и не двинулся вперед на том поприще. А вот младший Владимиров продвинулся – окончил архитектурное отделение Академии Художеств. Но в тот год Артемий Денисович был еще просто Тёмой и рисовать только начинал.
Показав нам действительно удачный абрис «речной лошади» (будущий архитектор, кажется, читал «Айболита»), Денис Артемьевич сказал:
– Мне очень нравится этот рисунок. Этот бегемот похож на политически покойного Бакельмана!
И