Сумма технологии. Станислав Лем
цивилизационной и биологической специализацией. Первая может быть обратимой, а вторая полностью обратимой не станет никогда.
Развитие науки подобно росту дерева, ствол которого делится на ветви, а те – на сучья. Когда число ученых перестает экспоненциально возрастать, новые «веточки», новые дисциплины все же продолжают расти в числе, поэтому образуются пустоты, информация поступает неравномерно, а планирование исследований лишь перемещает этот процесс из одного места в другое. Это – ситуация «короткого одеяла». В результате специализация цивилизаций по прошествии тысячелетий может пойти по трем направлениям: общественному, биологическому и космическому. В чистом виде они наверняка нигде не выступают. Выбор главного направления определяется условиями, господствующими на планете, историей данной цивилизации, плодотворностью или бесплодностью открытий в определенных областях знания и т. д. Во всяком случае, обратимость уже наступивших изменений как следствия принятых решений (о прекращении или продолжении определенных исследований) с течением времени уменьшается, и в конце концов наступает перелом: решения, принятые когда-то, начинают оказывать коренное влияние на всю жизнь цивилизации как единого целого[86]. Если число степеней свободы цивилизации как целого уменьшается, то уменьшается также и личная свобода ее граждан. Могут оказаться необходимыми ограничения рождаемости или же ограничения в выборе профессии. Одним словом, опасности, которыми чревато видообразование, непредусмотримы (из-за вынужденных решений, последствия которых могут сказаться лишь через сотни лет). Поэтому-то мы и сочли «видообразование» за проигрыш в стратегической игре с Природой. Разумеется, возникновение помех, не поддающихся немедленной регулировке, еще не означает упадка и тем более гибели. Развитие такого общества выглядело бы, наверное, как серия колебаний, подъемов и спадов, тянущихся столетиями.
Мы уже, однако, сказали, что проигрыш возникает как результат неиспользования или неправильного использования тех возможностей, которые открывает потенциальная универсальность кибернетики. Кибернетика будет решать в последней инстанции исход Великой Игры: к кибернетике мы и обратимся сейчас с новыми вопросами [VI].
Мифы науки
Кибернетике от роду 18 лет. Следовательно, это еще молодая наука. Но развивается она с поразительной быстротой. У нее есть свои школы и направления, свои энтузиасты и скептики; первые верят в ее универсальность, вторые ищут границы ее применимости. Ею занимаются лингвисты и философы, физики и врачи, специалисты в области связи и социологи. Она не монолитна, потому что в ней произошло разделение на многочисленные ветви. Специализация развивается в ней, как и в других науках. И, как каждая наука, кибернетика создает собственную мифологию. Мифология науки – это звучит как contradicto in adiecto[87]. И все же любая, даже самая точная наука развивается
Очень похоже, что обратимости здесь нет вообще: «открыв» одни и «закрыв» другие направления, мы лишаемся возможности исправить совершенную ошибку. Срабатывают шахматные правила: «Тронул – ходи!» и «Пешки назад не ходят». Так, резкий прогресс в развитии вычислительной техники в последней четверти XX века привел, по-видимому, к застою исследований в области энергетики и двигательных систем. В свою очередь, это привело к остановке космической экспансии если не навсегда, то, во всяком случае, на всю индустриальную фазу существования человечества.
Но торможения цивилизационных специализаций можно рассматривать и как неотъемлемые части единого процесса: дальнейшее развитие энергетики, двигательных систем и космонавтики невозможно без быстрого и качественного скачка в области вычислительной техники.
Противоречие в определяющем выражении