Вечное пламя. Шеннон Мессенджер
– у Софи ушло мгновение, чтобы перевести его с аликорновского языка Грейфелла.
«Родня».
«Да», – передала Софи, открывая глаза, чтобы осмотреть его. Радужка Грейфелла была пронизана золотистыми точками – как и ее собственная, – и пока он смотрел ей в глаза, крохотные укусы холода запестрели в сознании, подобно ледяному дождю.
Чем больше она на них сосредотачивалась, тем быстрее они превращались в единый поток.
А затем – в ливень кошмаров.
Острозубые звери, люди со сверкающим оружием – гнались, выслеживали, жаждали крови. Крики и боевые кличи эхом раздавались в сознании, а от боли все еще заживающих шрамов на глазах выступали слезы.
Она попыталась высвободить разум, но Грейфелл продолжал посылать полные насилия и крови сцены, переполненные монстрами с бугристыми лицами – ограми, осознала Софи, – которые избивали и колотили все, к чему прикасались, пока весь мир не окрашивался алым. Ей хотелось рыдать, кричать, выцарапать мысли из головы. Но она могла лишь стоять, пока внутри нее страх превращался в лед, замораживая ее изнутри.
– Ого, – произнес Киф, оттаскивая Софи. Она задрожала, прижимаясь к его груди, и он крепко обнял ее. – Все в порядке. Я рядом.
– Что случилось? – спросила она, когда голос вновь начал слушаться.
– Понятия не имею. Сначала вы с Грейфеллом становились лучшими друзьями навек, а через мгновение ты тряслась, а Грейфелл так бился, что Юреку пришлось его усыпить.
– Усыпить? – Она попыталась развернуться и ощутила, как подгибаются ноги.
Киф едва успел поймать ее.
– Эй, спокойней. С ним все в порядке, видишь?
Он повернулся к свалившемуся Грейфеллу, который вряд ли был в порядке. Его большие глаза смотрели в никуда, а с фиолетового языка на землю стекала слюна. Но грудь его вздымалась и опускалась от медленных, тяжелых вдохов.
– Он проснется, как только я сниму ожерелье, – Юрек указал на крошечные сине-зеленые цветочки вокруг шеи Грейфелла.
Обычно Софи обожала все бирюзовое, но в заостренных лепестках было что-то зловещее, будто природа пыталась предупредить не приближаться к ним.
– Сонные лилии, – пояснил Юрек. – Только коснешься их пыльцы – и вырубишься, как жупел в спячке.
Софи понятия не имела, кто такие жупелы, но надеялась, что они спят спокойно.
– Ну так, – сказал Киф, и она осознала, что все еще прижимается к нему. – Ты успокоилась?
– Да. Прости, – она отстранилась, пряча лицо за волосами, чтобы он не видел ее румянца. – Просто у Грейфелла жизнь была куда тяжелее, чем у Силвени.
Его голос дрогнул при воспоминании об ужасах, показанных им. Видимо, ему было много веков, и он видел уничтожение своего рода руками всевозможных злобных созданий. Зачастую он едва успевал спастись сам, а вот его друзьям, семье, даже возлюбленной повезло меньше.
Но одно из воспоминаний ужасало сильнее остальных, отчасти потому что было знакомым, но в основном потому, что было недавним.
– Мятежники были здесь, – прошептала