В объятиях монстра. Джорджиана Золомон
притрагивался, как, впрочем, и я, зато пристально меня рассматривал.
– Нет… причем тут это?
– Может быть, ты считаешь нашу разницу в возрасте недопустимой… – Он пожал плечами.
– Дело в том, что я тебя не знаю. Дело в том, что ты… – Я замялась. – Ты сам знаешь, кто ты. А еще дело в том, как все началось.
– Последнее мы можем исправить, – отпарировал Князев. – Может забыть эту досадную оплошность.
– То есть теперь эта не «машина за сорок миллионов»? – Не удержалась, съязвила, чем вызвала улыбку на лице Алексея. Что ж… улыбка у него была красивой, можно сказать, она делала его очаровательным. Жаль, что он по локоть был в крови. А то и больше. Вряд ли бы Артем стал врать.
– Можно сказать, что теперь ты интереснее мне больше машины за сорок миллионов. – Алексей снова улыбнулся, а затем кивнул на тарелку, безмолвно призывая меня поесть. Что ж… второй вечер подряд творилось что-то странное. Мне предлагали отведать дорогие, изысканные блюда, а еще черт знает какие вещи. Вроде рождения ребенка от незнакомого человека.
– Все равно не верится во все это… – Не знаю, зачем произнесла это вслух, просто сорвалось с языка.
– Я знаю, что ты напугана и огорчена. Пока что не можешь осознать эту ситуацию до конца, но… я тебе не угрожаю. Я не тиран и я уверен, что ты навыдумывала себе ужасов, связанных со мной, но могу заверить, большая часть из них неверна в корне.
– А чего же мне ждать? – Странно, но мы действительно принялись за медленное поглощение еды под мерный стрекот кузнечиков. На улице было тепло, цветы, что были высажены неподалеку, благоухали, а фонари мягко освещали наше небольшое «пиршество». Может быть, я зря расслабилась, но угрозы я больше не чувствовала. Действительно не чувствовала. Словно передо мной был другой человек – не тот, что цинично и доходчиво объяснял, что будет с моей сестрой, если я не буду с ним спать. Не тот, что раздел и ощупал меня, словно товар на рынке. Этот новый Алексей был… другим. Каким именно, я и сама не понимала.
– Ну… не знаю, что конкретно ты себе выдумала, но твоей свободы я ограничивать не собираюсь. Будешь учиться, работать, встречаться и общаться с друзьями, безбашенной сестрой… если сойдемся… может быть, даже Темочку прощу, – ехидно выдал Князев. А вот это было интересно… Артем и впрямь ни раз высказывал мысль о том, что одури боится выписки из больницы. Говорил, опасается, что люди Князя снова за ним придут – заканчивать начатое.
Что ж, выходило, что вроде как со всех сторон я выигрывала, но… что-то было не так. Разум начинал терять бдительность, уж больно красиво пел Князь, а вот сердце сжималось в нехорошем предчувствии. Подсказывало, что дальше будут темные для меня времена… но разве был у меня выбор? Лера сделала его за меня, когда пошла с битой на человека, о котором ничего не удосужилась узнать. И теперь я либо могла согласиться на его условия, либо сразу же капитулировать. Вряд ли можно было обманываться на добродушие, которое царило в его настроении сейчас. Я опасалась,