Пояс шахида. Лев Пучков
хамство Седого было не более чем нехитрым педагогическим приемом – Сергей это сразу просчитал. Но что-то в его словах заставило юношу крепко наморщить лобик. Проклюнулась вдруг некая рациональная идея… – Я буду в форме – можете не сомневаться…
Ночь Сергей не спал. То ли дал о себе знать резкий отказ от транквилизаторов, то ли вредный Седой всколыхнул нечто в израненной душе юноши – определенных выводов так и не сделал, хотя ворочался всю ночь, силясь разобраться в этом своем новом состоянии, наполненном какой-то безотчетной тревогой и странным предвкушением чего-то необычного. Не разобравшись, забылся на часок перед самым рассветом, пожелав себе увидеть сон про массовые казни лиц кавказской национальности мужского пола в возрасте от шестнадцати до пятидесяти лет. Желательно цветной.
Сон не показали, но, проснувшись поутру, Сергей вдруг, как в раннем детстве, в новогоднее утро, почувствовал, что сегодня ему подарят нечто замечательное. Нечто из ряда вон. Например, возможность героически умереть с пользой для дела…
Седой и его головорезы не пожелали вот так с ходу общаться с представителями Концерна. В назначенное время на встречу не явились, чего-то вычисляли, «пробивали» и на ходу решали какие-то проблемы. Затем долго мотались по Москве, Седой многократно с кем-то перезванивался, менял на ходу «точки», насмешливо ободряя пискливо негодующего в трубке абонента.
Наконец, пересеклись где-то у черта на куличках, то ли в Южном Чертанове, то ли в Западном Бирюлеве. Сергей в этих краях никогда не бывал и в обстановке ориентировался слабенько – помнит лишь, что встреча происходила в каком-то небольшом кафе у железнодорожного моста, к которому вела единственная дорога, ловко заблокированная невесть откуда взявшимся «КамАЗом» сразу после их проезда.
Общались от силы минут десять – все это время Сергей сидел истуканом, непрерывно фиксируя взглядом крепкую шею породистого бородача в папахе из серебристого каракуля, в суть беседы не вслушивался и ждал, когда же начнут стрелять.
Бородач был главным с вражьей стороны. Как начнут стрелять – надо броситься через столик и душить. Только не как вчера Седого, а чуть резче – сейчас он это сможет.
Бородач был сердит, держался надменно, и вообще, походил на сказочного царя, снизошедшего до встречи со своими неблагодарными холопами, осмелившимися чего-то там требовать от самодержца. Ща, гляди – посохом в пол вдарит, в окно шарахнет молния и от холопов останутся хорошие угли для барбекю.
Однако хоть «царь» и пыжился вовсю, но под свинцовым взглядом юноши несколько раз неуютно поежился, а в конце даже заметно покраснел от досады. Видимо, никак не мог взять в толк, в чем особенность этого недетского взгляда.
Особенность же была проста до чрезвычайности и потому, видимо, глубокому анализу не подлежала.
Глаза – зеркало души. В глазах, при наличии некоторых навыков, можно прочесть многое, чего индивид не желает говорить или показывать. Когда люди общаются и чего-то хотят друг от друга, глаза отражают массу эмоций, меняющихся в зависимости от результатов