Дети крови и костей. Томи Адейеми
в огонь.
Воспоминание об этом кажется таким далеким, как будто кто-то другой, а не я, испытывал эту ненависть. Теперь у меня внутри только холодный гнев, который не причиняет беспокойства. Ставлю пятьсот серебряных монет, еще день она не протянет.
Я заворачиваюсь в плащ и прижимаюсь к Найле, наслаждаясь тем, как ее мягкий мех касается моей кожи. Сквозь темную листву видно небо, полное звезд. Оно напоминает мне о колдовстве Мамы Агбы.
– Она вернулась, – шепчу я себе. Несмотря на безумие дня, поверить в это труднее всего. Мы можем вновь обрести нашу магию. Снова сможем процветать.
– Ойя…
Шепчу имя богини жизни и смерти, моей богини-сестры, наделившей меня магией. Будучи ребенком, я так часто взывала к ней, что казалось, она спит в моей кроватке, а сейчас ищу слова для молитвы и не знаю, что сказать.
– Ба ми соро, – пробую я, но мне не хватает уверенности Мамы Агбы. Она верила так сильно, что смогла вызвать видение. Я же просто хочу знать, что там, наверху, точно кто-то есть.
– Ран ми лово, – шепчу я. Помоги мне. Эти слова кажутся мне более честными, идущими из глубины души. – Мама Агба говорит, ты выбрала меня. Папа согласен, но мне… страшно. Это слишком важно, а я не хочу все испортить.
Высказанные вслух опасения обретают плоть, их тяжесть клубится в воздухе. Я не смогла даже позаботиться о папе. Как я могу спасти магов?
Но, озвучив свои страхи, я немного успокаиваюсь, думая, что Ойя может слышать меня, быть рядом. Богам ведь известно: без нее я с этим не справлюсь.
– Просто помоги мне, – повторяю снова. – Ран ми лово. Пожалуйста. И береги папу. Неважно, что случится, просто пусть они с Мамой Агбой не пострадают.
Не зная, что еще сказать, я склоняю голову. Сквозь сон чувствую, как моя молитва поднимается в небо. Смакую капельку удовлетворения, которое эта мысль мне приносит, поднимая над болью, страхом, тоской, и держусь за нее, пока она совсем не убаюкивает меня.
Я просыпаюсь и понимаю: что-то не так. Чувствую себя странно, не как обычно.
Приподнимаюсь, ожидая увидеть спящую Найлу, но ее нигде нет. Лес исчез – ни мха, ни деревьев. Я нахожусь среди огромных тростников, в которых гудит ветер.
– Что это? – шепчу я, ослепленная реальностью происходящего и ярким светом. Смотрю на свои руки и в изумлении поднимаю голову. На моей коже больше нет ни шрамов, ни ожогов. Она чистая, словно в день моего рождения.
Я – в бескрайнем тростниковом поле. Стебли и листья возвышаются надо мной, даже когда я поднимаюсь на ноги.
Вдалеке растения сливаются в смутную полосу, растворяясь в белизне горизонта. Ощущение, как будто я блуждаю по незаконченной картине, потерявшаяся среди нарисованных тростников.
Это не бодрствование, но и не сон. Я плыву в магическом мире на грани яви и грез. Грязь хлюпает у меня под ногами, когда я бреду среди причудливых растений. Минуты тянутся, как часы, но мне нравится быть в этой дымке. Воздух здесь прохладный и свежий, словно в горах Ибадана, где прошло мое детство. Может, это святилище, думаю я. Отдых, дарованный богами.
Я