Красота – это горе. Эка Курниаван
Но от одной мысли, что она здесь, за дверью, у них волосы вставали дыбом, а от гулкой тишины и зловонного ветерка их бросало в дрожь. Тут уж не до рассказов Деви Аю. Гости что-то мямлили и, допив залпом остатки крепкого чая, вскакивали и с извинениями спешили домой.
– Даже если вам любопытно узнать о Деви Аю, воскресшей из мертвых, – отвечали они всякому, кто начинал их расспрашивать, – к ней в дом заходить не советуем.
– Почему?
– Перепугаетесь до смерти.
Когда поток гостей иссяк, Деви Аю стала замечать за Красотой и другие странности, кроме привычки сидеть на веранде в ожидании прекрасного принца и умения предсказывать судьбу по звездам. Однажды среди ночи она услышала в спальне дочери возню и, встав с постели, двинулась по темному коридору и замерла у нее под дверью, напряженно прислушиваясь, и чем дальше, тем больше тревожили ее звуки из спальни безобразной девушки. Тут подошла Розина, посветила ей в лицо фонариком.
– Знаю я, что это за звуки, – шепнула Розине Деви Аю. – Как из комнат борделя.
Розина кивнула.
– Звуки любви, – продолжала Деви Аю.
Розина снова кивнула.
– Осталось узнать, с кем она там любится. Точнее, кто на такую польстился.
Розина покачала головой: нет у Красоты никакого любовника. А если и есть, то мы никогда не узнаем кто, потому что никого там не увидим.
Деви Аю застыла, потрясенная хладнокровием немой девушки; ей вспомнились времена ее безумия, когда одна Розина ее понимала. В ту ночь они сидели вдвоем у очага и ждали, когда вскипит вода для кофе. Пламя лизало сухую растопку – веточки какао, пальмовые листья, кокосовые волокна, – а Деви Аю с Розиной болтали, как в прежние времена.
– Ты ее уже научила? – поинтересовалась Деви Аю.
– Чему? – переспросила Розина одними губами.
– Ласкать себя.
Розина мотнула головой. Красота не ласкает себя, у нее есть любовник, но кто он, мы никогда не узнаем.
– Почему?
Розина покачала головой: потому что я и сама не знаю.
Она рассказала Деви Аю о чудесах, о том, как маленькая Красота научилась говорить, а в шесть лет – читать и писать, и как ее и вовсе не пришлось ничему учить – девочка умела все, даже то, чего не умела Розина. В девять лет – вышивать, в одиннадцать – шить, не говоря уж о стряпне – что ни попросишь, все приготовит.
– Кто-то ее научил, – сказала озадаченная Деви Аю.
– Но к нам никто не заходит, – жестами ответила Розина.
– Неважно, как он приходил и почему ни ты, ни я не узнали. Но он пришел и научил ее всему, даже любви.
– Да, он приходит, и они занимаются любовью.
– Этот дом кишит призраками.
Розина никогда не верила, что в доме живут привидения, но Деви Аю считала так неспроста. Однако к делу это не относилось, и Деви Аю не желала обсуждать это с Розиной, по крайней мере в тот вечер. Она поспешно встала из-за стола и вернулась в постель, забыв и про кипяток на плите, и про кофе.
Несколько дней не спускала Деви Аю глаз с уродливой