#Зерна граната. Анна Коэн
А теперь… Взгляни на себя – ты предводитель, твое слово – закон для мужчин, некоторые из них тебе в отцы годятся! Власть у тебя в крови, – добавила Луиза, напряженно наблюдая за его реакцией.
Старший брат скривился, выплюнул недозрелые зерна граната и швырнул плод на землю.
– Хорошо. Что насчет остальных детей судьи?
Луиза отвернулась к лоснящейся шее лошади и продолжила говорить, будто наедине с собой.
– Антуан боится людей, словно самых страшных тварей на свете…
– Ха, он прав!
– Но под действием сильной идеи он готов был править ими и заботиться о них, несмотря на страх. Кажется, он рассуждал именно так. Мне жаль его.
Вендель хмыкнул и присел у воды, чтобы умыться. Его конь уже напился вдоволь и теперь шумно дышал хозяину в шею, призывая отправляться дальше.
– Малыш Клемент. В чем его противоречие? Он ведь по-прежнему паинька?
– Его противоречие в том, что он сын, о котором могли бы мечтать отец и мать из любого сословия, но он все же недостаточно хорош для любви наших родителей. Противоречие в том, что он родился Спегельрафом, – произнесла Луиза чуть резче, чем хотела.
– А ты жестока.
– Вовсе нет, – запротестовала она, хотя в его тоне звучало одобрение.
– И в этом твое противоречие, ведь с виду ты сущая мышка, – торжествующе заключил он.
Луиза хотела было парировать, но не успела придумать достойного ответа, как Вендель снова принялся плескать в лицо пригоршни воды из ледяного источника, казалось, тотчас забыв о ее присутствии. Девушка пожала плечами и занялась упряжью.
Шерсть Уны и потник пропиталась влагой, и кобыла явно нуждалась в скребнице. Луиза погладила лошадь по точеной длинной морде и ласково попросила потерпеть до дома. Непривязанный конь Венделя бродил по рощице чуть поодаль, обрывая листья дрока.
– Отец многое потерял, – отфыркавшись, продолжил рассуждать Вендель, – потому что не разглядывал толком своих детей, когда строил планы на их счет. Готов поспорить, мы могли бы стать такими же могущественными, как Пеларатти или Колонна, не меньше!
– В конце концов и те и другие были уничтожены, – возразила Луиза, вспомнив знаменитую трагедию о мятежных временах в Борджии. Каждый образованный кантабриец знал ее наизусть, каждый театр ставил ее хотя бы единожды. – С другой стороны, – она невесело усмехнулась, – Верховный судья пренебрег мною, в точности как дон Пеларатти своими дочерьми.
– Ты зря винишь его, – неожиданно печально ответил брат, – Фердинанд натворил много дерьма, но он ни за что не причинил бы тебе вред. Нет! – Вендель тряхнул головой. – Кому угодно, но не тебе. Ведь ты была его единственным сокровищем, ради которого он отказался от нашей матери, а саму тебя спрятал в самом охраняемом месте королевства.
Луиза замерла в недоумении – слова Венделя не прозвучали издевкой. Какой-то тревожный колокольчик внутри надрывно зазвонил, умоляя прекратить этот разговор, в котором звучало слишком много неприятных недомолвок.
Тем