Только неотложные случаи. Аманда Макклелланд
за помощью, так что мы приходили к ним. Мы ухаживали за стариками, делали прививки детям из окружающих поселков, время от времени даже подрабатывали ветеринарами (я стала гораздо лучше накладывать швы, потренировавшись на охотничьих псах; а вот корова моего вмешательства, увы, не перенесла).
В городе жил один мужчина по имени Джордж, которого мне нравилось навещать: обаятельный старикан, худой как палка, и обязательно в шляпе, как Данди-Крокодил. Когда-то он был ковбоем и пас местные стада, но теперь страдал от почечного туберкулеза. Мы оказывали ему паллиативное лечение на дому. Однажды Джордж пожаловался, что ему холодно, и родственники соорудили ему очаг прямо в спальне. Дом был деревянный, и они просто прожгли в полу дыру.
Джордж как раз сидел возле этой дыры в своем кресле, когда я как-то раз заглянула его проведать; его внуки торчали на крыльце, слушали музыку и маялись без дела. Старик просил что-нибудь поесть, но им не хотелось готовить: они сказали ему дождаться, когда откроется забегаловка с жареной курицей, и можно будет заказать еду на дом. Чертовы ленивые ублюдки, – подумала я. Джорджу и так приходилось несладко; он заслуживал лучшего отношения. Я вышла на улицу и как следует отчитала этих бездельников, а потом приказала отправляться ловить рыбу или ехать в продуктовый магазин.
– Вечером специально вернусь и проверю, поел он, в конце концов, или нет!
Когда я вернулась, внуков дома не было, но по дому плыл запах курятины. Гаденыши дождались-таки, пока заработает доставка. Джордж по-прежнему сидел в кресле, но на этот раз в руке он держал что-то вроде куриной ножки – только размером с лапу бронтозавра.
– Ого, что это вы едите? – спросила я.
– Ребятки подстрелили для меня журавля, – расплылся в улыбке старик.
Оказалось, его внуки подстрелили даже двух журавлей. Один из них еще жарился в духовке; он был такой огромный, что его когтистые лапы торчали из дверцы.
Пару недель спустя, снова заехав к Джорджу, я поняла, что дела его плохи. Похоже, жить старику оставалось каких-то пару дней. Доктор выписал ему морфин, чтобы снять боль, и весьма щедрую дозу. Мы не рассчитывали, что Джордж еще встанет на ноги. Вводя лекарство, я наблюдала, как его дыхание замедляется и приобретает характерный ритм Чейна-Стокса – длинные перерывы между тяжелыми вдохами, – что указывало на скорый конец. Каких-то пару часов, – подумала я. Наступала ночь, пора было ехать домой спать. Я сказала его родным позвонить мне, если появятся новости.
Ночью никто не звонил, поэтому на следующее утро я снова поехала к Джорджу, ожидая обнаружить уже остывший труп. Вместо этого я увидела его сидящим в любимом кресле и уплетающим курицу.
– Хорошее лекарство, систер, – приветствовал меня он. – Надо бы повторить!
Старикан протянул еще целый месяц.
У народов Вик была масса предрассудков относительно смерти. Если в хижине кто-то умирал, ее запирали на несколько месяцев, чтобы улетели