.
как никогда. Он кружил меня, ускоряя ритм по мере того, как я выучивала шаги. Этот сон был настолько реалистичный, что пугал меня. Кончики моих пальцев ощущали мягкость его кашемирового свитера, а под ним – твердость его мускулов...
И вдруг я услышала звон маятниковых часов и засмеялась:
– И здесь то же самое!
Звон часов меня не особо порадовал. Он был резкий, тревожный, старый. Себастьян отстранился от меня, нахмурив лоб.
– Я должен идти.
Я вздрогнула, словно в меня вонзилась пуля.
– Именно должен?
– Должен, Мелисанда. Сны тоже имеют свойство заканчиваться, – в его словах послышалась грусть, приправленная прощанием.
– Ты вернешься? – я не могла отпустить его без борьбы.
Он внимательно посмотрел на меня, как делал это обычно в течение дня в реальности.
– Как я могу не вернуться теперь, когда ты научилась видеть сны?
Это поэтическое обещание заставило сильнее забиться мое сердце, которое и так билось как сумасшедшее от одной только мысли, что я увижу его вновь.
Сон погас, как пламя свечи, и наступила ночь.
Первое, что я увидела, открыв глаза, был потолок с наружными балками, потом слегка прикрытое окно.
Я впервые видела сны.
Миллисент МакМиллиан одарила меня любезной улыбкой, когда я появилась на кухне.
– Доброе утро, дорогая! Хорошо поспала?
– Как никогда в моей жизни, – лаконично ответила я. Сердце готово было выскочить из груди при воспоминании о герое сна.
– Я счастлива, – сказала экономка, даже не догадываясь о моих мыслях, и пустилась в подробнейший рассказ о дне, проведенном в селе. О мессе, о встрече с людьми, чьи имена мне ни о чем не говорили. Как всегда я позволила ей болтать, в то время как мой мозг занялся фантазиями, куда более приятными. Я постоянно посматривала на часы в лихорадочном ожидании встречи с ним.
Было, конечно, глупо думать, что этот день может стать другим, что он может вести себя по-другому. Это было лишь сном и ничем более. Но я, как весьма неопытный в этом вопросе человек, вообразила себя, что сон мог бы продолжиться в реальности.
Когда я вошла в кабинет, он открывал письма ножом для резки бумаг. Он быстро поднял глаза, чтобы лишь взглянуть на мое появление.
– Письмо от моего издателя. Я выключил телефон, чтобы он не доставал меня! Терпеть не могу людей, у которых нет фантазии… Они вообще не имеют ни малейшего понятия о жизни творческого человека, его времени, его пространстве...
Его жесткий тон вернул меня на землю. Никакого приветствия, никакого особого узнавания, никакого нежного взгляда. «Добро пожаловать в реальность», – поприветствовала я сама себя. Какая дурочка – думать обратное! Вот почему я никогда раньше не видела снов: потому что я не верила, не надеялась, не осмеливалась надеяться.
Мне нужно срочно стать снова Мелисандой, какой я была до этой встречи, до этого заблуждения.
Но, может, он приснится мне снова. Эта мысль согрела меня лучше чая синьоры МакМиллиан или жаркого солнца по ту сторону окна.
– Эй? Что