Доллары в банке. Владимир Михайлович Вычугжанин
ни где они, ни как они. Что за человек был у них в гостях, когда. Начинается все обычно с сообщения из «скорой»: ножевое ранение. Выясняем где, приезжаем. Дома жена – пьяная, непьяная? Начинается ее сбивчивый рассказ: муж ушел на улицу – вернулся с ножевым ранением. Потом выясняется: это она благоверного и порезала! Благо, если пострадавший остался живым. Он отрицает или подтверждает, что вышел на улицу и там его порезали.
В Октябрьский РОВД по телефону 02 обратилась 26-летняя жительница дома по улице Мусоргского. Она заявила, что, вернувшись домой, обнаружила своего отчима с ножевым ранением в область живота. Потерпевший скончался до того, как приехала бригада «Скорой помощи».
А прибывшие на место происшествия оперативники установили множество противоречий как в показаниях «убитой горем» падчерицы, так и ее рыдающей матери. Обе женщины были… пьяны. Было много «нестыковок» и в обстоятельствах гибели отчима М.
В конце концов запутавшаяся в собственной лжи падчерица созналась: отчима зарезала она. По ее словам, потерпевший в хмельном состоянии часто устраивал скандалы, оскорблял мать. В тот вечер дочка не утерпела и на нецензурные выражения отчима ответила тем, что ударила его дуршлагом по голове. А потом схватила нож и пырнула скандалиста в живот.
Множество таких случаев. Потом мы выясняем правду. Люди понимают, что они натворили. Но они – близкие и выгораживают друг друга. Поработайте в такой ситуации, когда все врут! Когда потерпевший врет, когда преступник врет, а иногда и свидетели в этой теплой компании врут.
Как быть? По следам четко устанавливаем истину. Вот это – здесь было, и капли крови падали вот здесь. Ты говоришь, что выходил на улицу? Изымаем одежду – на ней ни кровинки нет! Нам предъявляют другую одежду – дырки не совпадают. И так далее, и так далее.
И перед нами начинает разворачиваться подлинная картина происшедшего. Начинаем осмотр квартиры, пусть даже жильцы и затерли следы. Выясняем, каким ножом было нанесено ранение, какова ширина лезвия: масса всяких экспертиз.
Бузотеры уже пришли в себя, понятно, что они по пьянке накуролесили. Но проходит время – и каждый настаивает на своем: мы должны искать какого-то пришельца, который пострадавшего ударил ножом. Понятно, что мы никогда его не найдем. И вот здесь начинается процесс доказывания вместе со следователями, с экспертами.
Дело решается проще, если у набедокуривших граждан это первый и, к счастью, если последний раз в жизни. Все воспалено – голова работает, не работает: что правильно, что неправильно. Но это, грубо говоря, если мы схватили участников кровавой драмы за шкирку. Тогда мы сразу определенные точки расставляем, видим многое по характеру, по поведению, по настроению людей, по взглядам, по переживаниям, по скрытности. И это – только по общению с ними.
А если мы еще материальные следы соберем – следы крови, ножи и т.д., да еще для объективности подключим соседей. А те слышали, как они дневали, воевали, видели еще что-то. Вот так рисуется объективная картина.